Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо

В редких изданиях прошлого века подзатерялись статьи морского историка Ал. Соколова — они тоже донесли до нас примечательные страницы жизни мореходов. Приступая к рассказу об истории морских плаваний, Соколов писал о важности изучения всех деталей: «Вообще желательно было бы собрать поболее верных подробностей как об этих, так и о многих других замечательных морских личностях. Доселе наши историки ограничивались только подвигами, оставляя в стороне личности или упоминая о них поверхностно. Наступает другая пора, другие требования. Домашние архивы наших моряков, предания и личные свидетельства стариков много бы помогли делу. Помогите, братцы, старину рассказать» [39] Соколов Ал. Хвостов и Давыдов // Записки гидрографического департамента морского министерства. — СПб, 1852. С. 394. .

Как давно и как верно это было сказано: не оставлять в стороне личности. А поди ж ты, о живых личностях часто и забывали. Итак, что же это были за личности?

Николай Александрович Хвостов родился 28 июля (ст. ст.) 1776 года в семье статского советника Александра Ивановича Хвостова и Катерины Алексеевны Хвостовой, урожденной Шелтинг. В семилетнем возрасте Колю определили на службу в Морской кадетский корпус. Уже на четырнадцатом году он — гардемарин, участвует в двух морских сражениях против шведов, получил за это золотую медаль. В 1791 году произведен в офицеры, плавал на Балтике, трижды на кораблях русской эскадры побывал в Англии. Особенно запомнилось третье плавание. Молодой лейтенант пережил «страшное и бедственное приключение». Корабль «Ретвизан» сел на мель и едва не погиб. Одно слегка утешало: на мели оказался и английский корабль «Амалия». Русские моряки действовали совместно с английским флотом против французов, а тут такой конфуз. Об этом Хвостов написал в своем дневнике. В любую минуту корабль мог затонуть, но молодой моряк ведет свою летопись, выказывая твердость духа посреди страха и смятения.

Биографы обычно подчеркивают, что Николай был необычайно привязан к семье, любил мать, отца, братьев и сестер. Известен случай, когда Хвостов, защищая честь разоренного тяжбой отца, нашел случай и бросился к ногам императора, на коленях просил его войти в бедственное положение родителей. Император удивился, что видит в таком положении офицера, приказал ему встать. Справившись, что он просит не за себя, а за мать и отца, разоренных долгами, лишившихся своего родового имения, определил им затем годовую пенсию в тысячу рублей. Но чувство сыновнего долга не покидало Николая Хвостова. Уходя уже во второе путешествие на край света, он условился, что Американская компания будет из причитающихся ему четырех тысяч рублей половину ежегодно выдавать родителям, в Петербурге. Мать, узнав о таком договоре, хотела изорвать бумагу. Со слезами на глазах обратилась к сыну: «Как? Ты для нас жертвуешь собой?!» Но он, не дав ей закончить, ответил: «Выслушайте меня, матушка, дело уже сделано». И убедил отца и мать, что это его душевное утешение и радость, а не тягость. «Чрезмерная привязанность к родным и беспредельная любовь к славе были двумя главными свойствами его души», — свидетельствовал адмирал Шишков о своем племяннике.

Человек с таким неравнодушным характером не мог проводить свою жизнь в праздности, в пирушках и попойках, как это бывало с иными молодцами. Береговая служба, ох, как она тяготила его. В нем «возгорался некий новый пламень». И когда ему задали вопрос, что сделает он, если дело будет по-особому трудным, потребует «особливых трудов» и отважности, что тогда? Он ответил: «Чем опаснее, тем для меня будет приятнее» [40] Шишков. Предуведомление. .

И вот этот особый случай представился. Российско-Американская компания позвала офицеров помочь в их деле. Им разрешили поступать туда, не прерывая службы. Это уж поистине была служба, а не службишка! Там нужны были люди, знающие морское ремесло, капитаны и штурманы, умеющие читать карту и вести судно по звездам, ответственные и преданные отечеству. И надо было уметь командовать экипажем, подчас очень разношерстным, своенравным, не признающим дисциплины. Участником и попечителем компании был камергер Николай Петрович Резанов. Наслышавшись об искусстве и отважности Хвостова, он-то и предложил ему ехать сухим путем до Охотска, а оттуда на корабле в Русскую Америку. И Хвостов тут же согласился, выпросив себе сроку на пять дней съездить в деревню и проститься с отцом и матерью, с сестричками и братишками. И моментально откликнулся на зов уже Хвостова мичман Давыдов.