Илья Кораблев - Ганнибал

С нашей точки зрения, вопрос об исторической вине той или иной стороны в развязывании II Пунической войны в том вид как его поставили В. Отто и Ж. Каркопино, вообще лишен смысла. Все действия Гамилькара Барки и Гасдрубала показывают, что они готовили в Испании плацдарм для ведения войны против Рима; в свою очередь, Рим не мог не стремиться к тому, чтобы сначала остановить карфагенскую экспансию, а затем сокрушить карфагенское могущество в странах Средиземноморья. После окончания I Пунической войны логика событий неизбежно влекла обоих противников к новому столкновению, и в этом отношении и тот и другой выступали в роли агрессора, а договор, о котором идет речь, был не более чем временной попыткой урегулирования. Само собой разумеется, что лишена всякого основания попытка Ж. Каркопино установить существование еще одного Ибера — южнее Сагунта. Едва ли можно считать доказанной и концепцию, согласно которой текст Тита Ливия представляет собой не более чем фальсификацию, сложившуюся в патриотически настроенной римской историографии. Он, во всяком случае, больше соответствует последующему развитию событий, чем текст Полибия.

Учитывая все имеющиеся в нашем распоряжении сведения, можно предположить, что события развивались следующим образом. Гасдрубал принес по старинному обряду, существовавшему у всех западносемитских народов, в том числе и у финикиян, клятву (берит), обязавшись не пересекать Ибер и не нарушать суверенитета Сагунта и других греческих колоний на Пиренейском полуострове. Только этим можно объяснить тот факт, что именно осада Сагунта послужила несколько лет спустя поводом для войны между Римом и Карфагеном. Очевидно, Полибий избрал недостоверную версию, не соответствующую дальнейшему ходу событий, почерпнув ее из прокарфагенски настроенного источника. Во всяком случае, союзником Рима Сагунт стал, по-видимому, уже в 231 г., за пять лет до договора с Гасдрубалом. [53] F. R. Gramer, Massilian Diplomacy, стр. 11—14. Ср. также мнение Ф. Кассолы [F. Cassola, I gruppi…, стр. 247—250], который считает, что договор Гасдрубала с Римом не давал определенных гарантий Сагунгу. Необоснованными римские претензии на союзнические отношения с Сагунтом считает В. Отто [W. Otto, Eine antike Kriegsschuldfrage, стр, 489— 516]. И. И. Вейцковский (I. I. Вейцкiвський, Зовнiшня полiтика, стр. 233) полагает, что карфагеняне потому отказались от обязательств, вытекавших из договора 226 г., что его нарушили римляне, вмешавшись в дела Сагунта. Т. А. Дори [Т. А. Dоrеу, The Treaty with Saguntum, Humanitas, San-Miguel de Tucuman,.vol. XI—XII, 1959—1960, стр. 1—10] считает, что в 219 г. не было договора о союзе между Римом и Сагунтом. Эта клятва не была утверждена в Карфагене, может быть, потому, что, поскольку речь шла о личных обязательствах Гасдрубала, правительство, с пунийской точки зрения, не должно было вмешиваться в развитие событий. Как бы то ни было, в результате возникла формально юридическая лазейка, которая позволила говорить о полной непричастности карфагенского совета к договору, гарантировавшему неприкосновенность берегов Ибера и безопасность Сагунта.

Итак, в 226 г. было достигнуто временное равновесие, фактически отдававшее в руки Карфагена всю или почти всю испанскую территорию к югу от Ибера. При этом государство карфагенян никакими формальными обязательствами связано не было. Большего Гасдрубалу пока и не требовалось.

В 221 г. Гасдрубал был убит на охоте одним кельтом (источники не называют его имя) — рабом, мстившим карфагенскому стратегу за казнь своего господина [Полибий, 2, 36, 1; Ливий, 21, 2, 6; Апп., Исп., 8; Апп., Ганниб., 2; Диодор, 25, 12; Юстин, 44, 5, 5]. Ливий яркими красками рисует воодушевление убийцы, который вел себя так, как если бы ему удалось избегнуть опасности, и во время пыток, казалось, смеялся в лицо палачам. Видимо, в этой ситуации, уже не понятной римлянину конца Республики и первых лет Империи, нашли свое отражение нормы крайне архаичного общества: раб, включенный в состав рода, обязан осуществить кровную месть даже ценой своей гибели; выполнение этого закона доставляет ему наивысшее моральное удовлетворение; он не должен обнаружить слабость перед врагом.

Враждебная Баркидам политическая группировка в Карфагене — аристократическая партия во главе с Ганноном — попыталась использовать гибель Гасдрубала для того, чтобы свести счеты со своими политическими противниками и лишить их власти [Апп., Исп., 8; ср. у Апп., Ганниб., З]. Однако эти попытки не удались. Сразу же после смерти Гасдрубала воины пунийской армии, находившейся в Испании, провозгласили главнокомандующим Ганнибала; через некоторое время карфагенское народное собрание и совет утвердили этот выбор [Апп., Исп., 8; Апп., Ганниб., 3; ср. у Полибия, 3, 13, 3 — 4; Ливий, 21, 3, I].