Асташенков Тимофеевич - Курчатов

– Да, мы удивлены прогрессом русских. То, что мы только планируем в области термоядерной реакции, в СССР уже пройденный этап.

...Между тем положение в Севастополе становилось все более тяжелым. И как бы в соответствии с усложнением обстановки, изменялись и условия работы. Похолодало. Летний костюм Игоря Васильевича изрядно износился во время морских походов и корабельных обработок, да он и не спасал от холода. Не предохраняла от пронизывающих ветров и кожанка Степанова. Поэтому с помощью флотовцев группа специалистов «отеплилась», как выразился Курчатов. В письме от 10 октября он сообщал жене:

«Сегодня купил себе бушлат, белье, носки и шапку-ушанку, завтра куплю ботинки. Так что отепление произведено».

7 октября он сообщил: «Здесь еще останемся дней на 20. Думали закончить скорее, но теперь нужно будет еще задержаться – наша работа нужна здесь».

Некоторое время Курчатов провел в Балаклаве, где занимался проблемами защиты катеров. «Жил несколько дней в Балаклаве, – писал он жене, – вспомнил, как мы возвращались из Гаспры, заезжали осматривать город».

Октябрь 1941-го... Трудные дни переживала Родина. Немцы у ворот Москвы, Ленинград в блокаде. Захватчики в Крыму, на подступах к Севастополю. Все ожесточеннее бомбежки. На домах, появились листки приказов об осадном положении. Невзгоды, переживаемые страной, Курчатов воспринимал как личные, но неколебимо верил в конечную победу. «Мне очень грустно, – писал в те дни Игорь Васильевич жене, – что жизнь складывается не очень легко, но ты не грусти, настанет время, и опять придут счастливые дни для нашей Родины, а значит, и для нас».

И снова вся энергия делу, на которое он был поставлен собственной совестью. Из письма в письмо звучит у него один бодрый лейтмотив о том, что дело это, несмотря на всю трудность обстановки, идет хорошо. В письме от 4 октября: «Я здесь живу вполне прилично, дела идут успешно – скоро намеченные задачи будут решены полностью». Через три дня: «У нашей группы „все хорошо“. 30 октября: „Задачу выполнили, фактически остались небольшие доделки, которыми мы сейчас и занимаемся. Выезжаю или до праздников, или сейчас же после них, числа 10 ноября“.

Но жизнь и на этот раз внесла коррективы в его намерения. В тот день, когда Игорь Васильевич писал последнее свое письмо из Севастополя, враг уже приближался к городу. Батарея береговой обороны, находившаяся севернее деревни Николаевка, обнаружила и обстреляла колонну немецких танков.

В начале ноября враг предпринял первые атаки непосредственно против Севастополя. Бомбежки почти не прекращались. Из Севастополя старались эвакуировать все, что непосредственно не требовалось для боя.

4 ноября в помещении, где находились специалисты во время бомбежки, раздался телефонный звонок. Это звонил Игорь Васильевич:

– Как кончится бомбежка, Лазуркин и Регель пусть идут ко мне.

Игорь Васильевич объявил, что решено по группам отправлять специалистов в порты Кавказа. Быстро собрались. Вечером от Минной пристани отошел катер. Мимо дымившихся на берегу пожарищ он направился к Северной бухте. Там стояла плавучая база подводных лодок «Волга». Курчатов со своими товарищами разместился в трюме.

Не успели кончить погрузку, как прозвучал сигнал воздушной тревоги. Снаряды рвались на берегу и в воде, рядом с базой. Но, несмотря на яростную бомбежку, погрузка продолжалась.

Выход из Севастополя был назначен на полночь. А враг как будто не хотел выпустить именно эту плавучую базу: бомбил Северную бухту без передышки. Потом Курчатов узнал, откуда такое остервенение у гитлеровцев: база стояла на месте линкора, который ушел несколькими днями раньше.

«Волга» покидала Севастополь с большими предосторожностями. Одновременно из порта вышли еще два транспорта. Как потом узнали, они были потоплены авиацией противника.

Радиостанция плавбазы работала в море только на прием.

Группе Курчатова был выдан один брезент на всех, и они спали под ним в трюме рядом с приборами. Под утро их разбудил резкий сигнал боевой тревоги. Они поднялись на палубу. Послышались доклады командиров батарей:

– Кормовая батарея к бою готова!

– Носовая батарея к бою готова!

Возможности каждой из этих батарей, насчитывавших всего по две пушки, были невелики. Пришлось пережить немало тревожных минут. В одну из встреч с немецким кораблем торпеда прошла рядом с кормой. В это время работники группы Курчатова находились на палубе и хорошо слышали крик: «Позади торпеда!»