Даниэль Клугер - Волчонок

— Этот пес сдох.

Митридат глухо ответил:

— Сегодня утром мне не хотелось есть. Я отдал ему еду. В полдень он сдох.

Диофант резко выпрямился:

— Ты допросил повара?

Митридат отрицательно качнул головой.

— Почему?

— Когда он принес мне ужин, я приказал ему выпить полный кубок вина, предназначенного мне. Он не успел дойти до двери, — полные губы Митридата дрогнули. — Так ты не знаешь, кто убил моего отца?

Диофант почувствовал, что щеки его горят.

— Нет, — ответил он, а взгляд полумальчика-полувоина продолжал держать его так, что еще немного — и он перестал бы думать самостоятельно.

Он собрал все силы и повторил громко:

— Нет, я не знаю. Боги хранят тебя, царь.

— Не знаешь… — словно не слыша его последних слов, протянул Митридат, и взгляд его отпустил сотника. — Хорошо, — он улыбнулся, и улыбка его испугала Диофанта. — Значит, это случайность.

Улыбка царя была мужской улыбкой на детском лице.

— Хорошо, — повторил он, не улыбаясь более. — Скорее всего, это случайность скорее всего, мой пес сдох от старости. Скорее всего, раб еще до моего кубка порядком нагрузился где-то. Скорее всего, он очнется утром, и у него будет болеть голова, и он ничего не будет помнить.

При каждом «скорее всего» у Диофанта начинало стучать в висках.

— И скорее всего, если мои подданные вновь останутся без царя, — сквозь зубы произнес мальчишка, — это тоже будет не более чем случайность. Почему бы и нет? Однажды я не проснусь утром, и царем станет Митридат Хрест, мой брат. Вскоре он умрет, потому что часто болеет. А перед смертью сделает то же, что в свое время сделал пергамский царь Аттал — завещает свое царство Риму. И римляне придут в Синопу, чтобы поставить здесь храм богине Случайности, и принесут в жертву свободу понтийцев. И винить в этом будет некого: случайность!

Он подошел к столику и налил в чашу немного вина. Медленно поднял чашу и так же медленно, не отводя взгляда от мгновенно побелевшего лица Диофанта, поднес ее к губам.

Скулы Диофанта свело судорогой, кожа на лице натянулась.

По-прежнему глядя ему в глаза, Митридат коснулся губами края чаши.

— Остановись! — крикнул Диофант.

Митридат нахмурился.

— Что это значит?

— Не пей, — выдохнул Диофант.

— Почему?

— Из… Из этой чаши… — Диофант запнулся.

— Да? — спокойно спросил Митридат, и лоб его разгладился. — Из этой чаши — что?

Диофант перевел дыхание и хмуро произнес:

— Ты же сам сказал, что из нее пил раб.

— Верно, — кивнул Митридат. — Но я хочу пить, а другой чаши здесь нет.

Диофант взял чашу из его рук, вылил вино на землю. После этого он тщательно протер чашу краем плаща. Поставил ее на столик.

— Теперь можешь пить.

— Но вина больше нет, — улыбнулся Митридат.

— Я принесу, — и, остановившись у входа, Диофант сказал: — Я действительно не знаю, кто именно убил Митридата Эвергета. Но ты уже не мальчик. Эвергет готовился к войне с Римом. А кто не желал этой войны, ты и без меня знаешь.

— Отныне войско, собранное моим отцом, — мое войско, — медленно произнес Митридат.

— В том-то и дело, — кивнул Диофант. — А вина я тебе сейчас принесу.

— Не надо, — сказал Митридат. — Я передумал.

Немного помедлив, Диофант сказал:

— Мудрые люди говорят, что если каждый день понемногу пить яд, то человек привыкает к нему, и яд больше не является смертельным.

— Да? — с интересом взглянул на него царь. — Я запомню. Спасибо, Диофант. Но не думай, что я не хочу пить, потому что боюсь яда. Я и правда — просто не хочу… — Он вздохнул и устало сел на ложе. — Я устал, Диофант… Я хочу немного отдохнуть. Мои друзья зовут меня на охоту, и, наверное, я поеду с ними завтра. Но я хочу, чтобы ты на этот раз не отказывался. Поедешь вместе со мной.

— Хорошо, — Диофант улыбнулся. — И вот еще что. Я вижу царя. И этот царь по-прежнему носит имя Митридат. Так был ли он убит?

Солнце только-только взошло. Выйдя из палатки, Митридат остановился, провел рукой по влажному от ночной росы войлоку. Пора было отправляться на охоту.

— Уже собрались, — ответил стражник на его немой вопрос. — Все готово. Ждут тебя, царь.

Митридат кивнул и подошел к группе всадников, расположившихся в отдалении. Среди них он увидел Диофанта.

— Ну что? — улыбнулся Митридат. — А сегодня мы затравим оленя? — И вдруг замолчал, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Улыбка замерла на его губах.

Взгляд Диофанта, напряженный, суровый, говорил: что-то должно произойти. Но что?