Роман Антропов - Бирон

Бестужев окончил чтение и посмотрел на Анну Иоанновну.

— Что вы скажете на это, ваша светлость? — спросил он.

— Значит, нет никакой надежды? — с отчаянием в голосе воскликнула герцогиня.

Гофмаршал, сделав какой-то неопределенный жест рукой, произнес:

— Попытаемся… Вы видите сами, ваша светлость, какую трудную партию мне приходится вести ради вас: с одной стороны, мне хочется сделать угодное для вас, с другой — я не должен забывать, что я — резидент ее величества. В Верховном тайном совете решили навязать вам и Курляндии двоюродного брата герцога Голштинского, {7} 7 В Верховном тайном совете решили навязать вам и Курляндии двоюродного брата герцога Голштинского… — Верховный тайный совет был учрежден Екатериной I в 1726 г. как совещательный орган. Фактически решал все государственные дела. При Петре II, в описываемое время, шесть членов Верховного тайного совета принадлежали к двум семьям старой московской, знати: Голицыных и Долгоруких. В 1730 г. Анна Иоанновна ликвидировала Верховный тайный совет, а члены его (верховники) были лишены занимаемых ими постов. С 1731 г. ближайшим совещательным и исполнительным органом при императрице являлся Кабинет ее величества. второго сына умершего епископа Любского. Императрица с этим согласилась.

— Ни за что! — гневно воскликнула Анна Иоанновна, ее лицо покрылось красными пятнами бешенства.

— Но главный ваш враг — это Меншиков, ваше высочество, — продолжал Бестужев. — Знаете ли вы, что он сам метит на Курляндское герцогство?

— Он? Этот презренный раб? — задрожала герцогиня.

— Да, он, ваша светлость. Затем могу сообщить вам еще одну, заслуживающую внимания новость.

— Добивай!.. — растерянно, упавшим голосом вырвалось у Анны Иоанновны.

— Вы, конечно, хорошо знаете Лефорта? {8} 8 Вы, конечно, хорошо знаете Лефорта? — Лефорт был саксонским посланником в России. — спросил Бестужев.

— Я думаю.

— Так вот представьте, он писал Морицу, что Курляндию можно приобрести еще иным путем: стоит только жениться на Елизавете Петровне… [1] Елизавета Петровна — вторая дочь императрицы Екатерины I. (Все подстрочные примечания принадлежат автору.)

— Что?! — воскликнула герцогиня.

— То, что вы изволите слышать, ваша светлость, — невозмутимо продолжал Бестужев. — Но этого мало. Лефорт вообще принял на себя роль свата принца Морица. Не угодно ли вам познакомиться с отрывком одного из его писем к Морицу?

И Бестужев вынул из бокового кармана изящную записную книжку.

— А как же… как же, Петр Михайлович, ты ознакомился с содержанием этого письма? — удивилась Анна Иоанновна.

Тонкая, ироническая усмешка пробежала по губам дипломата.

— Мой совет вам, ваша светлость, — ответил он, — никогда не спрашивать дипломатов и царедворцев, как, каким путем они узнают то, что им необходимо знать. Это все равно что — по французской поговорке — говорить в доме повешенного о веревке. Итак, Лефорт настаивает, чтобы Мориц сам приехал в Петербург. — Бестужев, вытащив крошечные листки бумаги, начал читать: — «Вы должны явить собою важную особу, держать открытый дом, устраивать празднества, делать подарки, ибо русские самки любят веселье, что входит в ритуал русской жизни. Осмелюсь также указать вам, что в иных случаях необходима широкая щедрость».

— О! — негодующе вырвалось у Анны Иоанновны. — «Русские самки»! Ах, он…

И она произнесла слово, не совсем удобное в устах русской царевны и герцогини Курляндской.

Бестужев закашлялся.

— Ну-с, ваша светлость, — через минуту продолжал он, — а вот, что граф Мантейфель спрашивает Лефорта: сколько будет стоить Морицу приобретение симпатии и друзей в наших губерниях? И вот что отвечает Лефорт: «Трудно сказать. Если говорить о Нан — надо уметь, если о Лиз — надо знать». [2] Это трудно определить точно, все зависит от того, кого иметь в виду: Анну или Елизавету.

— Что это за «Нан»? — спросила Анна.

— «Нан»? Это — вы, ваша светлость, «Анна», — ответил Бестужев, — а «Лиз» — это Елизавета Петровна. Я не буду далее читать вам это интереснейшее письмо, а скажу только следующее: Лефорт пишет, что взять Елизавету будет стоить дороже, чем вас, а если вообще похерить вопрос о Елизавете, то, безусловно, лучше и выгоднее предпочесть вам дочь Меншикова.

Анна Иоанновна, дрожа от волнения, подошла к окну и резким движением распахнула его.

— О! — простонала она. — Какой ужас, как все это низко, гадко!.. — Теплый ветер, ворвавшись в комнату, заиграл пламенем свечей в канделябрах и пышной прической царственной пленницы. — Ты прав, ты прав, Петр Михайлович, — продолжала она, — горе тем, кто носит горностаевые мантии!.. Сколько дрязг, хитрых интриг сплетается клубком вокруг них!..