Любовь Воронкова - Мессенские войны

Это решение поразило и оскорбило афинян. Они тотчас собрались и ушли из Лаконики.

В Афинах были возмущены, когда Кимон с войском явился обратно.

— Спарта вероломна сама, поэтому не доверяет и другим. С этими людьми нельзя заключать никакого союза!

И оскорбленные афиняне вскоре заключили союз с Аргосом, давним врагом Спарты.

А мессенцы ютились на Итоме. И не могли решить, что же им делать дальше? Воевать со Спартой у них нет сил. Снова покориться Спарте — об этом они не хотели и слышать. Выход один — уйти из Мессении, как ушли мессенцы при Аристодеме, как ушли мессенцы при Аристомене… Уйти — но куда? И выпустят ли спартанцы без боя?

В Спарте тоже не знали, что делать с мессенцами. Воевать с ними — опять тяжелые бои. А самое главное, мессенцы, моля о защите, припали к алтарю Зевса-Итомата, храм которого стоит у них на горе. Убивать их у алтаря бога опасно. Если Посейдон дотла разрушил Спарту, то что сделает с ними Зевс?!

Спартанские старейшины посоветовались и решили:

— Пусть уйдут из Пелопоннеса, пусть уйдут добровольно, без боя.

Мессенцы получили это решение и стали собираться в путь. И этому поколению приходилось покидать родину. Но куда идти?

В это время к ним прислали своих вестников афиняне:

— Приходите и селитесь в городе Навпакте.

Этот город находился в западной Локриде, недалеко от моря, у отрогов Парнасского хребта.

Афиняне только что отняли Навпакт у локров. И теперь им было выгодно поселить в этом городе народ, им дружественный.

И вот еще одно поколение мессенцев, проклиная Спарту, со слезами покинуло родину.

Не очень радостной была страна, куда пришлось переселиться последним мессенцам.

Скалистый хребет Парнаса далеко раскинул здесь свои отроги. Малоплодородная земля. Плохая, с дурным запахом вода. Особенно зловонный ручей пробивался из-под холма Тафиас. Говорили, что под этим холмом похоронены кентавры и поэтому оттуда течет такая гнилая вода. И наименование народа, который жил здесь — локры озольские, — произошло от этого свойства воды: ozein — пахнуть.

Мессенцы были признательны Афинам. Хоть и небогат край, где пришлось поселиться, но все-таки приют, пристанище.

Однако мессенцев тревожило сознание, что они, сильный и отважный народ, живут в подаренном им Навпакте как бы из милости и ничем не могут отблагодарить Афины. Это не давало им покоя, их гордость страдала.

Постепенно обжившись и оглядевшись, мессенцы узнали, что недалеко от Навпакта, на реке Ахелой, стоит богатый город акарнанцев Эниады и что вокруг этого города лежат хорошие земли.

Эниадские акарнанцы были давними и постоянными врагами афинян.

И мессенцы решили:

— Захватим Эниады!

Однако из этих замыслов ничего не вышло. Мессенцы захватили Эниады, но владели ими всего год — акарнанцы отбили свой город. И мессенцы, оставив под стенами Эниад убитыми триста человек, снова вернулись в Навпакт.

Приходилось как-то обживаться в этой неуютной стране. Надо сеять хлеб на клочках каменистой земли. Собирая скудный урожай, мессенцы снова и снова вспоминали свои плодородные поля в светлой Мессении.

Так жили мессенцы, расселившись по чужим странам, по чужим городам.

Но в чужих землях нет счастья.

Только неугасающая надежда на то, что они когда-нибудь обязательно вернутся в Мессению, помогала им жить.

Так прошло много лет.

И вот, наконец, наступило это долгожданное время, и надежды их исполнились. В судьбу мессенского народа вмешался благородный человек, знаменитый беотийский военачальник Эпаминонд.

Беотия находилась в самой сердцевине Греции. Когда-то беотийцы были союзниками Спарты. Но, как уже давно стало известно, на дружбу Спарты полагаться было нельзя. Беотийцы тоже убедились в этом.

Однажды спартанский военачальник Фебид проходил со своим войском через Беотию. Войны не было, Беотия дружила со Спартой. И вдруг Фебид неожиданно захватил беотийскую крепость Кадмею и подчинил Спарте главный город Беотии Фивы.

В Спарте сделали вид, что разгневаны на Фебида за самоволие. Фебида лишили звания полководца, наложили на него огромный штраф. Однако войско свое в Кадмее оставили и беотийцев от рабства не освободили.

Много пришлось пострадать Беотии от спартанской тирании. Беотийцы уже не думали, что они когда-нибудь смогут освободиться от их жестокого ига.

— Может быть, тогда освободимся, — с безнадежностью говорили беотийцы, — когда придет конец господству Спарты на земле и на море. Но разве это случится?