Жорж Бордонов - Золотые кони

Цезарь еще несколько дней пробыл в Дариориге. Его ярко-красная палатка стояла на самом высоком месте столицы. Легионеры растянули ее возле высокого священного камня. Туда нас и привели. Цезарь сидел на курульном кресле. Позади него, выстроившись в линию, стояли два легата и трибуны, сжимая в руках орлы легионов.

Пока Оскро докладывал, Цезарь рассматривал нашу группу. Его глаза остановились на мне и больше не отрывались. Было ясно, что он не слушает ни Оскро, ни переводчика, несмотря на то, что тот сообщал ценные сведения, касающиеся заговора венедов, и ловко выгораживал себя и арбатилов. Цезарь прервал его, сказав, что выполнит все его просьбы, если арбатилы предоставят ему когорту воинов. Оскро поспешил согласиться.

— Теперь уходи… Легионеры, уведите пленников, кроме вот этого.

— И этого ребенка, — сказал я.

— Пусть.

Он отослал военачальников и стражу. Мы остались лицом к лицу.

— Ты постарел, Тит Юлий Браккат, — начал он. — Должно быть, тебе пришлось много страдать?

Но и сам он выглядел смертельно усталым, точно раздираемый болью и гневом.

— Все ли верно рассказал нам этот варвар или он в чем-то лгал?

«Варваром» он назвал Оскро.

— Правда ли, что ты и есть тот самый «чужеземец», который был главарем мятежных арбатилов? А кто этот ребенок?

Мне пришлось рассказать ему всю историю моих злоключений, ничего не утаивая. Когда рассказ дошел до событий в Венедии, я ощутил, как голос мой приобрел оттенок вызова. Закончил я свое повествование возвращением в Эпониак, где был схвачен Оскро. Цезарь насмешливо проговорил:

— Измена была совершена на другой день после вашего отъезда, ты слышишь? На другой день! Оскро уже тогда предал вас, он связался с нашими людьми. Но это совсем другая история. Знаешь ли ты, какое наказание ждет предателей?

— Истязание кнутом до потери сознания, а затем обезглавливание.

— Ты можешь сказать что-либо в свое оправдание? Что тобой двигало?

— Я признаю себя виновным.

Взгляд Цезаря опустился на тебя. Не понимая важности происходящего, ты прижалась ко мне, обхватив за ногу, и локоны обвили мои колени. Внезапно орлиный взор императора натолкнулся на твои робкие, потемневшие от страха глаза.

— Тит, почему ты меня предал? Почему ты забыл о своем происхождении? Из-за неудач, которые преследовали тебя?

— В Риме мне не оставалось больше места. Я лучше других подходил для опасной миссии… Не ты ли сказал однажды: «Лучше быть первым в своей деревне, чем вторым в Риме»?

— Я.

— В Эпониаке, этой лесной деревне, я был первым. Если бы ветер поддержал нас, твои корабли были бы потоплены, а я стал бы здесь королем.

— Так это ты руководил сухопутными частями венедов?

— Я, Цезарь.

Некоторое время он не мог произнести ни слова, его пальцы сжались в кулак на подлокотниках. Он закрыл глаза… Так прошла минута, а может, больше. Снаружи раздавались крики чаек. Они кружили над римскими галерами, которые заняли место недавнего флота венедов. Золотые кони больше не теснились на привязи у пристани. На их месте скалились пасти волчиц. Странное спокойствие нашло на меня.

— Я играл и проиграл, — сказал я. — У тебя есть полное право разделаться со мной.

— Нет, твоя воинская доблесть теперь послужит мне. Я не знал, что ты настолько умен, как воин. Решай сам свою судьбу, только быстро! Принимаешь или нет? Подумай, что ты теряешь? Рим тебя отверг? Пусть. Тогда ты перешел на сторону врага. Но и враг тебя отверг. Твоя судьба напоминает судьбу венедских кораблей: ветер улегся слишком рано для тебя, Тит! Короче, предлагаю тебе сделку.

Он усмехнулся.

— Тебя удивляет мое милосердие? Не считай его слабостью.

— Ты устал казнить?

— Вся моя прежняя жизнь состояла из схваток и насилий, они ожесточили меня. Признаюсь, на этот раз я не на шутку испугался. Я почувствовал близость конца. Одно из самых неприятных ощущений, особенно когда привыкнешь к славе. Венедская знать заплатила за эти минуты. И весь народ будет увезен с этой земли и продан с аукциона.

— Продай меня вместе с ними.

— Нет. Тебе повезло родиться одним из Юлиев. Я не хочу, чтобы кое-кто из Сената распускал порочащие меня слухи. Ничто не должно пятнать репутацию нашей семьи.

— Но трибуны слышали доклад Оскро.

— Что значит для них слова варвара? Итак, решай: или ты будешь незамедлительно казнен, не успев никому рассказать о своей измене, или ты поступаешь ко мне на службу в обмен за жизнь. Мне же, надо сказать, стало легче, когда я узнал, что едва не погиб благодаря умению римского офицера, а не предводителя варваров… Ничто не может остановить моего восхождения к величию: ни предательство, ни талант некоего Бойорикса, беженца из Нарбонии… Итак, ты согласен?