Жорж Бордонов - Вильгельм Завоеватель

— Пусть мой дражайший дядя король Эдуард знает — Гарольд будет принят как друг, со всеми почестями, коих он, без сомнения, заслуживает в соответствии с положением своим и как родственник короля. Однако хотелось бы знать, с каким поручением король отправляет его в Нормандию?

— Сеньор, цель его прибытия одна: клятвенно заверить вас, что воля Эдуарда относительно передачи вам в наследство английского престола будет исполнена во избежание смут и волнений. Предотвратить их под силу одному лишь Гарольду, ибо только он один будет стоять у смертного одра Эдуарда. Силы короля на исходе. Поговаривают, ему не дожить до того дня, когда будет закончено строительство Вестминстерского храма — дела всей его жизни. Удрученный скорбью и тревогами, он пожелал, чтобы его послание о прибытии Гарольда исходило из уст человека верного и преданного, и на эту роль он выбрал меня. Знайте же, сеньор герцог, он любит вас больше, чем Гарольда и других родственников, и уважает — но не только из любви или по нашему родству, а потому, что вы единственный, кто способен править в неуправляемом королевстве, тем паче что ему продолжают угрожать вторжением норманны, датчане и прочие разбойничьи орды…

После таких слов епископ, видать, успокоился. А Робер де Мортен даже возликовал. Однако герцог остался все таким же бесстрастным. Посланник продолжал:

— Назначая вас своим преемником, Эдуард прислушивался не только к зову сердца своего, но и к разуму, ибо он верит, что лишь вам одному под силу защитить его народы и положить конец бесконечным войнам, несущим страшное опустошение…

Я не запомнил, что было сказано вслед за тем, потому как дальнейший их разговор показался мне малозначительным. Посланник пробыл при дворе герцога лишь несколько дней. Король Эдуард велел ему возвращаться в Лондон как можно скорее — чтобы, как я полагаю, он случайно не повстречался с Гарольдом. Оказалось, что он был родом из Сен-Ло и доводился Герару дальним родственником, поэтому друг мой быстро завоевал его благорасположение. Как-то раз вечером англичанин шепнул ему на ухо:

— Если люди Гарольда станут предлагать тебе и друзьям твоим деньги или примутся что-либо выведывать, сей же миг ступай и предупреди своего герцога. Есть немало людей, души которых исполнены коварства — такие люди не считаются ни с чем: могут нарушить данное слово, воспользоваться юношеской доверчивостью.

Призадумавшись над его словами, Герар пришел ко мне и поведал об этом разговоре.

А тем временем, как это отражено и на Байейском полотне, Гарольд, прощаясь с королем Эдуардом, выслушивал его последние напутствия. Каковы были его истинные помыслы, знал ли он уже заранее, как поведет себя по прибытии в Нормандию? Глядя на полотно, понять это, увы, нельзя. Эдуард в короне и со скипетром в руке восседает на троне. Выходит, то была не просто беседа с глазу на глаз, а торжественная аудиенция. Гарольд и его оруженосец разводят руками — выражая скорее изумление, нежели гнев. Доподлинно не известно, что вышивальщицы хотели изобразить в этом фрагменте полотна — то ли прощание Гарольда с королем Эдуардом, то ли сцену аудиенции, когда Эдуард напутствует своего родственника перед отплытием в Нормандию. Загадочным и непостижимым мне здесь кажется и удивление Гарольда. Но в общем-то весь он тут — необузданный, ретивый, а стало быть, способный на любую крайность; благородство же, коим он так кичился, было всего лишь хрупкой скорлупой, прикрывавшей характер варвара, который он унаследовал от своего отца. Но к чему теперь порицать его? Следующий фрагмент-сцена также мало что проясняет в загадочном поведении Гарольда. Из нее явствует, что Гарольд вместе со свитой трогается в путь. На нем охотничье платье — короткие туника и плащ, перехваченный пряжкой на груди. Он весело беседует со своими приближенными. Не забыл он взять с собой и своего любимца сокола — дабы можно было охотой скрасить долгое, утомительное путешествие. Он верхом на коне, рядом свора охотничьих псов, на ошейниках которых висят звонкие бубенчики. Быть может, Гарольд уже усмирил гордыню и сменил гнев на милость, а возможно, тешил себя надеждой, что ему удастся выполнить поручение немощного короля по-своему. Как мне кажется, в его ближайшем окружении нашлись златоусты, сумевшие внушить ему, что можно без труда обмануть и Эдуарда, и Вильгельма: надобно лишь прикинуться, будто он исполняет волю своего повелителя, и, скрыв истинные намерения Эдуарда, окончательно сбить Вильгельма с толку. Но они не учли, что герцог Вильгельм — человек весьма проницательный. Как бы то ни было, а иные и посейчас продолжают говорить, будто жизнь в теле Эдуарда в то время уже едва теплилась и старик, лишившись разума, не ведал, что творил. Некоторые утверждают, что друзья тайком бессовестно и беззастенчиво настраивали против Вильгельма Гарольда, пользуясь его безволием и болезненным тщеславием. Они упорно распространяли слухи, будто король Эдуард, устав от государственных дел и решив удалиться от них на покой, в конце концов, уступил настояниям своих приближенных и позволил Гарольду вести переговоры об унаследовании им английского престола. Они даже уверяли, что во избежание взаимной ненависти и распрей Гарольд заручился у короля позволением заключить полюбовное соглашение с Вильгельмом. Да, так говорят люди, которые когда-то потерпели жестокое поражение и были бесконечно унижены.