Елена Руденко - Ожидание за кулисами

Робеспьер удивленно смотрел на Мадлен. Он знал, красотка сдружилась с кланом Роланов. Трудно поверить, что крошка с таким милым личиком лицемерит. Неподкупному было все труднее и труднее разделять личную жизнь и политику.

— Вы так спокойно об этом говорите, — сказал он холодно. — А ведь они ваши друзья.

— Да, — прямо ответила Мадлен. — Мне приято их общество. Но политика тут не при чем! Вы считаете, что это неподходящая компания?

— Мадлен, вы вольны сами выбирать, — все также монотонно произнес Неподкупный.

Ренар не любила, когда он использовал этот тон, разговаривая с ней. От этого холода Мадлен становилось немного не по себе.

— Макс, я очень за вас волнуюсь! — произнесла она ласково. — Вы отдаете себе отчет, мой друг, что игры закончились?

— Я это давно понял, милая. Скоро наши шпаги должны скрестится. Наверняка, вы подбросили друзьям план, как меня уничтожить…

— Уничтожить вас? Зачем? Какое отношения к ошибке Роланов имеете вы?

— Прямое, дорогая. Ведь я давно предостерегал и оказался прав. Я стал опасен для вас. Как бы вы не сейчас ни поступили, я выхожу победителем, — произнес Неподкупный торжествуя.

В его холодных глазах блеснул огонек, на бледных губах играла самодовольная улыбка.

Он обнял Мадлен. Красотка высвободилась из его объятий. Ей было тяжело, как и ему, быть по разные стороны барьера.

— В чем-то вы правы, — сказала она. — Каких трудов стоило проникнуть в эту компанию. Много времени потребовалась, чтобы честолюбивая мадам Ролан перестала видеть во мне соперницу! Я вела с ней беседы, пела дифирамбы, жаловалось на свою непросвещенность! И что в итоге? Они сели в лужу!

— Вам тяжело с ними? Не думаю, что вы разделяете их взгляды.

— Мне отвратительна их глупая идеология! Особенно Манон, ее тщеславие, геройство, подчеркнутое благородство, милосердие — такая пошлость!

Неподкупный взял ее руку и поцеловал.

— Тогда оставьте их! Понимаю, вы не принимаете революцию, но…

Мадлен резко высвободила руку.

— Нет, я не откажусь от своих планов, так же как и вы!

— Ладно, но и меня не требуйте отступить!

— А я как раз хотела потребовать, — вздохнула красотка. — Но почему вы не хотите присоединиться к Роланам? Они тоже поют о свободе, равенстве, братстве! Прочей, простите, ерунде. Какая вам разница?

— Мадлен, я очень уважаю моих противников, они достойные люди… но…

Красотка не дала ему договорить. Все, о чем она доселе молчала, вырвалось из ее уст.

— Ах, какие все честные, хорошие, принципиальные — одна я стерва! Как я устала!

Из ее серых глаз покатились слезы. Мадлен закрыла лицо рукой и отвернулась. Робеспьеру стало совестно, что он огорчил ее. Макс научился различать, когда Мадлен действительно плачет, когда притворяется. Он обнял ее. Мадлен мягко отстранила его и достала платок.

— Нет, я не хочу портить ваш костюм, — сказала она.

— Не думайте об этом.

Неподкупный привлек ее к себе. Мадлен положила голову на плечо Робеспьеру. Она утирала глаза платком, чтобы не залить его костюм слезами.

— Когда я была глупой, мне было легче, — сказала она. — Зачем я изменилась, зачем стала другой!? Все эти годы я чувствую себя чужой и одинокой. Я раньше ненавидела двор с его глупостью и пышностью, теперь ненавижу общество идеалистов, мечтающих об идеальном государстве!

— Не надо, дорогая, не плачьте, — сказал Неподкупный, целуя ее.

— Вы думаете, мне легко читать во взгляде благородной Манон: «Мадлен Ренар, с ней надо быть осторожнее. Она с нами, потому что ей это выгодно. Она здесь, потому что мы у власти. В любой момент она предаст»

Робеспьер почувствовал жалость Мадлен, к этой красивой, влиятельной женщине, такой несчастной и одинокой.

— Конечно, они правы, — сделала она вывод. — Но ведь они не лучше!

— Безусловно, дорогая.

— Как тяжело, когда тебя никто не любит по-настоящему. Я давно смерилась с этим, но иногда боль пронзает меня!

— Мадлен, я вас люблю!

— Вы? — Мадлен посмотрела ему в глаза. — Вы меня любите? Ваш холодный тон, резкие четкие фразы меня пугают. Какие тут могу быть чувства! Вас влечет ко мне только похоть!

— Не говорите так! Что за мысли!

— Значит, вы единственный человек, который меня любит… Но мы скоро будем врагами…

— Мадлен, что бы ни случилось, я никогда не причиню вам вреда… я буду уклоняться от ваших нападок, но сам удара не нанесу и другим не позволю, — сказал он, развязывая пояс ее атласного халатика.