Вячеслав Софронов - Путь диких гусей

Слушая его речь, Кучум также низко поклонился до земли три раза, внимательно меж тем рассматривая гостеприимного хозяина. Более пяти десятков зим прожил он, и серебром отливала его длинная тщательно ухоженная борода. Ростом он был чуть выше самого Кучума и в два раза толще. Широкий пояс стягивал могучий ханский живот. Из-под густых кустистых бровей смотрели живые и внимательные черные глаза.

— И я рад, великий и мудрый хан Ангиш, что судьба послала мне удачу встречи с тобой. Многие караванщики рассказывали о твоих богатых табунах и бескрайних пастбищах. Нет в этих краях более могущественного владыки, чем ты, и счастливы мои глаза, увидевшие великого из великих, могущественного из могущественных властелинов.

Ангиш первым пропустил Кучума в шатер и лишь затем вошел следом, посадил гостя по левую руку от себя, а по правую сели трое ханских сыновей. Рядом с Кучумом сели его юзбаши, потом родственники и воины хозяина. Вошли две жены хана, неся на вытянутых руках большие серебряные чаши с кумысом, которые подали гостю и хозяину. Они сделали по глотку и обмелись ими, опять отпили и пустили чаши по кругу. Каждый из присутствующих делал небольшой глоток и с улыбкой подавал соседу.

— Слышал я, что ты, хан, ходил воевать с непокорными сибирскими ханами, — заговорил хозяин, когда на блюдах внесли вареное мясо молодого жеребенка, — и будто разбил ты их войско. Так ли это?

— Именно так. Войско их мы разбили, да не могли одолеть трескучие морозы. Наши кони не умеют находить корм под снегом. Потому и решили уйти до весны в степь.

— Ну коней вам надо менять, ваши все одно долго не протянут. Наши лошадки пусть не так красивы и статны, зато корм сами себе находят. Но хан не ответил, куда дальше он пойдет?

— Весной вернусь обратно в Кашлык, Я законный наследник Сибирского ханства, — уверенно отвечал Кучум.

— Все так, все так, — качнул седой бородой Ангиш, — но хватит ли у тебя сил, чтобы свалить сибирских правителей? Извини, что спрашиваю.

— Я законный наследник, — упрямо повторил Кучум.

— Если бы все в этом мире совершалось по закону… насколько легче была бы наша жизнь. У тебя, хан, серьезные враги, и тебе нужны серьезные союзники.

— Ты читаешь мои мысли…

— Да, я долго живу на свете и повидал всякое. Нашим народам давно пора объединиться, и пусть соседи знают, что не вода течет в наших жилах, а горячая кровь великих воинов. Знаешь ли ты, что стало с Казанским ханством? — Кучум молча кивнул. — А с Астраханским? Московский царь Иван сделал их своими улусами. Кто мог подумать об этом раньше?

Неожиданно в их разговор вступил старший ханский сын Чилим-бей, изрядно к тому времени захмелевший.

— Я давно просил у отца отпустить меня в набег на Московию. У нас давно не было пленных урусов. А их белокудрые девушки? Я только от стариков слышал, какие они хорошие наложницы. Последний наш кузнец Василий уже совсем дряхлый старик. Нам нужны молодые и хорошие работники. Но отец не отпускает меня в набег.

— Э-э-э… Чилим-бей, Чилим-бей… — ласково проговорил хан Ангиш, — воевать с урусами — это тебе не дань брать с наших улусников. У них большие крепости, а на крепостях стоят пушки с огненным боем…

— Но они и раньше жили в крепостях, но наши ханы брали их, и урусы боялись нас и платили нам дань.

— Они и сейчас боятся нас, — не поднимая головы обронил Кучум.

— Не пришло еще время для таких походов, — вздохнул Ангиш, — надо дома порядок навести, надо вырастить сильных воинов, а главное — объединить все степные и сибирские народы. Урусы объединились, а мы ждем чего-то. Дождемся, что после Казани они и к нам пожалуют.

— Я объединю наши народы, — тихо проговорил Кучум, но слова его услышали даже в дальнем конце шатра, — объединю, и мы двинемся в Московию. Но хан правильно сказал, что нужны воины, и много воинов. Их надо учить и готовить.

— Даже не верится, что нашелся такой человек, — Ангиш протянул обе руки в сторону Кучума. — Я давно ждал этого дня. А потому обещаю тебе, хан, всяческую поддержку и помощь. Я дам тебе своих воинов и коней столько, сколько ты захочешь. Теперь же пусть войдут музыканты и продолжим наш пир.

Тут же в шатер втолкнули молодого парня в рваной шубейке с комузом в руках. Лица его разглядеть было нельзя, так как большая черная лохматая шапка была надвинута на самые глаза. Слуги, приведшие его, подсмеивались над ним и нещадно лупили по спине кулаками. Тело парня мелко подрагивало под ударами, но он нисколько не противился тому, а принимал как должное. Его заставили сесть и подали пиалу с араком.