Вячеслав Софронов - Путь диких гусей

Первый снег обрадовал Едигира и опечалил Зайлу-Сузге. Было радостно видеть все вокруг чистым, белым, опушенным узорчатыми нитями. Теперь и следы зверей можно было прочесть и распутать, но и след охотника мог привести недобрых людей к их зимовью.

Уже несколько дней они рыли в холме землянку и таскали поваленные бурей стволы деревьев, выкладывая из них стены землянки и перекрытие крыши. Собирали ветки от вечнозеленой пихты и устилали ими пол жилища. А чтоб влага не попадала внутрь, Едигир выстелил крышу берестой, содрав ее с толстенных берез. В крыше' оставил лишь отверстие для дыма, а вход закрыли сплетенными ветками. Сделали и лежанку возле стены землянки, обложив ее привезенными с собой шкурами.

Когда таскали пихтовый лапник, то Зайла спросила Едигира с усмешкой:

— А правда, будто в каждом дереве живет душа умершего? Говорили мне, что некоторые души спят зимой, и потому листья у них падают на землю, а у других круглый год зеленая одежда на ветвях.

Едигир, бросив на пол очередную охапку веток, повернул к ней раскрасневшееся от работы лицо и лукаво спросил:

— Кто это такие сказки моей Сузге рассказывал?.. А я вот какую историю знаю про одежду деревьев.

Когда мой народ ехал в эти края, то случалось с ним всякое. То встретилось им племя с копытами вместо ног и погналось за ними. Мой народ перебрался через большое болото и спрятался от того народа, который людей живьем ел. Едут дальше. Встречают другое племя: все мужчины у них на зайцах верхом ездят, и сами маленькие, как белки. Увидели они мой народ и взмолились: "Помогите нам одолеть страшного соболя, что похищает наших девушек и детей ворует". Собрались охотники моего народа и поймали соболя в ловушку. Обрадовалось малое племя и решило отблагодарить мой народ. "Привезем вам живую воду, которая и больного и раненого вылечит", — говорят они. Привозят вскоре те люди живую воду в небольшом туесе. А тут увидели их наши женщины и расхохотались: "Какой смешной народ! Их в карман посадить можно!" Обиделся тот народ, осерчал на наших женщин и выплеснули живую воду на деревья. Попала она на кедр, ель и сосну. С тех пор и стоят они зелеными круглый год, а остальные деревья лишь только летом с листьями.

Зайла, слушавшая его рассказ, с улыбкой тряхнула головой:

— Ой, тебя послушаешь, так кругом то зеленые девушки, то народ, что на зайцах скачет. Хоть краешком глаза посмотреть бы на них.

— Не говори так, — махнул на нее рукой Едигир, — они все слышат, а видеть их простому человеку не к чему. Добра от этого не будет, запомни.

— Ну хорошо, — легко согласилась она, — не буду. Но мне очень интересно слушать все твои сказки. Раньше мне казалось, что ваш народ дикий и… — она чуть замялась, — не помнит своей истории. Но чем больше узнаю о вас, тем больше поражаюсь. Только с одним я не согласна — это с верой в ваших духов и богов, которые живут в пнях и деревьях. Наш Аллах…

— Замолчи, — не дал ей договорить Едигир, — не хочу и слушать тебя. Ты видела, что наделал ваш Аллах, пославший на нас войско с твоим братом во главе. Ваш Аллах велит покорять другие народы, чтоб они были рабами. Не бывать тому! Мы жили по вере наших отцов и так жить будем.

Зайла, пораженная тем, как исказилось лицо ее любимого, подошла у нему и провела тонкими пальцами по губам.

— Не надо, милый, я больше не буду. Обещаю тебе. Зачем мы будем ссориться из-за этого всего. Скажи лучше, что готовить сегодня на обед?

Едигиру и самому было уже неловко от неожиданной вспышки гнева. Поймав пальцы Зайлы губами, чуть прикусил, пообещав:

— Будешь еще моих богов трогать — откушу и на обед зажарю.

— Ладно, — оттолкнула она его, — не думала, что ты такой кровожадный. Сходи в лес лучше. Может, что и попалось в твои ловушки, а я пока своими делами займусь.

Едигир свистнул собак, дремавших неподалеку и поглядывающих время от времени на своих хозяев, подхватил лук, что смастерил сам, и десяток стрел. Наконечников для них сделать было не из чего, а потому он закрепил на концах их острые кости глухаря, пойманного в ловушку. Для охоты на рябчиков и иную мелкую дичь они вполне годились, но идти с ними на лося нечего было и думать.

Собаки бежали впереди, а он внимательно рассматривал следы меж деревьями, поглядывал вверх, Где-то рядом затявкали собаки, и он насторожился, определяя, кого они там увидели. Судя по лаю, то должны быть птицы, возможно тетерева, вернувшиеся в лес после кормежки на болоте. Достигнув небольшой полянки, Едигир остановился за деревьями и, высунув голову, увидел своих собак, облаивающих большую березу, на которой расселось около десятка черно-белых птиц с красными бровями.