Джордж Сондерс - Линкольн в бардо

роджер бевинс iii

Совсем недавно.

ханс воллман

Сегодня днем.

роджер бевинс iii

Совершенно неправомерно.

преподобный эверли томас

У джентльмена был потерянный вид. Он несколько раз останавливался, оглядывался, шел назад, менял направление.

ханс воллман

Он неслышно рыдал.

роджер бевинс iii

Он не рыдал. Память подводит моего друга. Он тяжело дышал. Он не рыдал.

ханс воллман

Он едва слышно рыдал, его печаль усиливалась нарастающим отчаянием от ощущения, что он заблудился.

роджер бевинс iii

Он двигался как-то неловко, одни колени и локти.

преподобный эверли томас

Выбежав из двери, парнишка бросился к человеку, его лицо светилось радостью.

роджер бевинс iii

Но это выражение сменилось оцепенением, когда человек не схватил его, не поднял на руки, к чему, как было видно, привыкли оба.

преподобный эверли томас

Мальчик пробежал сквозь человека, а тот, рыдая, продолжил путь к каменному дому.

роджер бевинс iii

Он не рыдал. Он хорошо контролировал себя и двигался с большим достоинством и уверенностью в…

ханс воллман

Он находился в пятнадцати ярдах и направлялся прямо на нас.

роджер бевинс iii

Преподобный предложил нам расступиться.

ханс воллман

Преподобный категорически возражал против того, чтобы кто-то проходил сквозь него. Считал это неприличным.

роджер бевинс iii

Человек, подойдя к белому каменному дому, вошел в него, отперев дверь ключом; паренек следом за ним.

ханс воллман

Мистер Бевинс, мистер Воллман и я, озабоченные безопасностью мальчика, вошли в дверь.

преподобный эверли томас

И тогда человек сделал что-то… я даже не знаю толком, как…

ханс воллман

Он был крупный человек. И, судя по всему, довольно сильный. Достаточно сильный, чтобы вытащить…

преподобный эверли томас

Хворь-ларь мальчика.

ханс воллман

Человек вытащил ларь из ниши в стене, поставил его на пол.

роджер бевинс iii

И открыл его.

ханс воллман

Встав на колени перед ларем, человек посмотрел на то, что…

преподобный эверли томас

Он посмотрел на тело парнишки, распростертое в хворь-ларе.

ханс воллман

Да.

преподобный эверли томас

И тут он зарыдал.

ханс воллман

Он все время рыдал.

роджер бевинс iii

Он издал одиночный душераздирающий всхлип.

ханс воллман

Или «ох». Мне это скорее показалось охом. Охом осознания.

преподобный эверли томас

Охом воспоминания.

ханс воллман

Неожиданным пониманием того, что было потеряно.

преподобный эверли томас

И нежно прикоснулся к лицу и волосам.

ханс воллман

Как он, несомненно, делал много раз, когда мальчик был…

роджер бевинс iii

Не таким хворым.

ханс воллман

Издал «Ох» осознания, словно говорил: Вот он снова здесь, мой мальчик, каким и был. Я снова нашел того, кто был столь мне дорог.

преподобный эверли томас

Кто все еще оставался столь дорог.

ханс воллман

Да.

роджер бевинс iii

Утрата была совсем свежей.

преподобный эверли томас

Уилли Линкольн угасал.

Эпштейн. Там же.

Дни устало тащились один за другим, а он все слабел, становясь похожим на тень.

Кекли. Там же.

Секретарь Линкольна Уильям Стоддард вспоминал вопрос, который был у всех на устах: «Есть какая-то надежда? Никакой. Так говорят доктора».

Источник:

«Команда соперников: Политический Гений Авраама Линкольна». Дорис Кернс Гудвин.

Сегодня около пяти часов я лежал в полусне на диване в своем кабинете, когда его приход разбудил меня. «Ну, вот, Николай, — сказал он сдавленным от эмоций голосом, — мой мальчик ушел — ушел навсегда!» Он разрыдался и удалился в свой кабинет.

Источник:

«С Линкольном в Белом доме». Джон Г. Николай. Под редакцией Майкла Берлингейма.

Смерть наступила лишь несколько мгновений назад. Тело лежало на кровати, одеяло было сброшено. На нем была голубая пижама. Руки вытянулись по бокам. Щеки все еще горели. На полу одна на другой лежали три подушки. Маленький столик стоял криво, словно его кто-то оттолкнул.

Источник:

«Свидетель истории: Белый дом Линкольна». Под редакцией Стоуна Хильярда. Свидетельство горничной Софи Ленокс.

Я помогала его обмывать и одевать, а когда его перенесли на ложе, вошел мистер Линкольн. Никогда не видела человека, настолько угнетенного скорбью. Он приблизился к кровати, поднял платок с лица ребенка, долго всматривался в него, любовно и серьезно приговаривал: «Мой бедный мальчик, он был слишком хорош для этой семьи. Бог призвал его домой. Я знаю, ему гораздо лучше будет на небесах, но ведь мы так его любили. Его смерть так тяжела для нас, так тяжела!».

Читать дальше