Марина Александрова - Варяг

– Хозяин желает приступить к трапезе? – спросила Лаура, как только Эрик оторвался от сундука.

Эрик молча кивнул головой.

Лаура забегала, засуетилась, начала уставлять стол всевозможными яствами. Эрик узнал свои припасы – и из Киева еще привезенные, и присланные императорскими людьми. Вот только выглядели кушанья не как обычно, и запах от них шел иной. Эрик чуть слюной не захлебнулся. Умела стряпать фряженка, что и говорить! Видно, и травы, и приправы знает. Сам Эрик презирал такие штучки, пользоваться ими не умел.

Но сейчас почему-то обрадовался, как отрок, – для него старалась, изощрялась!

Эрик с трудом дождался, когда Лаура соберет на стол, а когда начал есть, понял: куда-то исчезла рабыня! Огляделся – ну, точно, забилась в уголок, зыркает оттуда глазищами. Боится отвлечь хозяина от важного дела!

– Иди сюда, – сказал Эрик, а когда Лаура подошла, похлопал себя рукой по коленке.

– Садись и ешь.

– Я не голодна, хозяин, – испуганно ответила Лаура, усаживаясь ему на колени. Веса в ней было, как в птенце. И на еду она косилась жадно – врет, голодна.

– Если ты не будешь есть, то станешь слабой, – пробурчал Эрик, смачно пережевывая очередной кусок. – А если ты будешь слабой, то не выдержишь долгой дороги до Киева.

Девушка вздрогнула и подняла на Эрика глаза, полные неподдельного восторга.

– Я не ослышалась? Господин сказал, что возьмет меня с собой в свою далекую страну?

– А ты как же думала? Что я тебя здесь оставлю? – чуть не подавился Эрик.

– Господин мог меня продать. Везти рабыню в такую даль очень невыгодно.

– Ничего, ты меня не разоришь. Тем более, что я тут подзаработал денег на обратную дорогу и нашу тихую старость, – усмехнулся Эрик, вспомнив об императорском посуле.

Слова Эрика оказались настолько убедительными, что Лаура начала уплетать за обе щеки, выказав отменный аппетит.

После еды Эрик указал девушке на подарки, небрежно разбросанные по ложу.

– Выбирай себе на платно, – сказал он весело. – В стольный град нельзя такой оборвашкой являться.

У Лауры только вырвался вздох восхищения, и еще долго Эрику пришлось слушать вздохи, ахи, щебет. Лаура увлеченно копалась в подарках, порой выхватывала приглянувшийся отрез, кидалась к тусклому зеркалу, прикладывала ткань к лицу. Что-то бормотала, прикидывала так и эдак. Только заметив, как следит за ней Эрик, зарделась и быстро отобрала себе несколько отрезов – самых скромных и дешевых.

Она даже не прикоснулась к той волшебной ткани, что Эрик для нее выбрал! Долго разглядывала, притрагивалась кончиками пальцев, что-то бормотала про себя, но к зеркалу с ней не побежала. Видно, сочла, что не для рабыни такое великолепие.

Эрик только тихо посмеивался, потом встал и приблизился к ней. Лаура взглянула испуганно, робко положила отобранные было ткани на ложе. Эрик подхватил ее на руки, закружил.

Она поняла, что ничего страшного не будет, обняла его за крепкую шею, смеялась звонко, точно колокольчик серебряный звенел. Эрик поставил ее на пол, схватил тот красивый отрез, набросил ей на плечи. Лаура приникла к нему, закинув голову, а он, не в силах сдержаться, начал целовать ее в затуманившиеся глаза.

После того как Лаура окончательно уверовала в то, что хозяин не собирается продавать, а тем паче бросать ее на произвол судьбы, она просто-таки расцвела.

Теперь уже купцы поглядывали на Эрика с завистью, а стражников Стародум чуть ли не палкой отгонял от прекрасной невольницы. Эрик стал бояться оставлять Лауру одну на постоялом дворе. Было как-то: вернулся с базара и застал в палате толстого грека – хозяина постоялого двора. Застал врасплох – грек, пыхтя, гонял Лауру из угла в угол, пытаясь повалить на ложе. Что понадобилось толстяку от девки, догадываться не пришлось – его намерения и на роже были писаны, и в штанах топорщились.

А Лаура-то! В ней и узнать было нельзя ту забитую невольницу! Глаза горят, на щеках со следами слез – яростный румянец, шипит словно кошка. Даже кабы не подоспел Эрик, не дорвался бы толстый грек до лакомого кусочка. А вот до царствия небесного, быть может, и дошел бы. У Лауры в руках был кинжал одного из купцов, и размахивала она им совсем не шутки ради!

Эрик одним прыжком оказался на середине комнаты, схватил грека за шиворот и, от души намяв ему бока, пинком спустил по крутой лесенке. Лаура тут же бросила кинжал и пала хозяину на грудь, обильно орошая ее слезами. Грек, кряхтя и постанывая, поднялся и поплелся куда-то – зализывать раны.