Олег Зоберн - Автобиография Иисуса Христа

– Воскреснет муж твой! – сказал я и посмотрел ей в глаза.

К тому времени я научился смотреть на людей так, что они покорялись мне. Это было непросто, я напрягал все душевные силы, сам начинал верить в то, что говорю, и ложь обретала статус пророчества. В такие моменты все, что люди знали о мире, все эти соломенные истины, уничтожал огонь, поблескивавший в моих глазах.

– В судный час все воскреснут, – спокойно ответила Марфа, не торопясь приглашать меня для продолжения беседы в дом, – она оказалась не так уж и податлива.

Все взгляды обратились ко мне. За забором шумела толпа. Из кустов выбежал черный котенок.

– Уголек, малыш, вот ты где! – сказала Марфа и взяла его на руки. – Уже третий день бродит где-то, бедненький, проголодался, наверно?..

Я мог уйти, но это бросило бы тень на мою репутацию. Что за учитель, которого даже не пустили в дом? А слухи разлетаются быстро…

– Марфа, я верну жизнь твоему мужу! – громко сказал я.

– Зачем ты смеешься надо мной?! – воскликнула Марфа. – Я же теперь вдова… А его тело уже начало пахнуть… Мы с Лазарем так хорошо жили, мы всё обсуждали с ним, и он столько для меня сделал… Он был такой добрый… Такого больше нет на всем свете! Понимаешь? – И она разрыдалась, закрыв лицо краем темного платка. Котенок высвободился из ее объятий и прыгнул на землю. Подруги стали обнимать и утешать ее, с недовольством поглядывая на меня.

– Покажи мне его, Марфа, – сказал я строго.

Лазарь лежал на низком деревянном одре, устеленном циновками. Тело разлагалось и воняло, и Магдалина, зажав нос, тут же выскочила из комнаты. Воскресить его не мог никто, даже Господь, который не так глуп, чтобы отменять созданный Им Самим закон смерти. Но я собирался сделать кое-что иное. И на это должно было хватить моих знаний и сил.

Я долго стоял и вглядывался в лицо покойника, стараясь запомнить его черты.

Тело Лазаря было подобно жертве на алтаре, но эта жертва почему-то не принималась – огонь не сходил с неба, чтобы съесть ее.

Ученики, Магдалина и несколько самых близких нам молодых женщин расселись под деревьями в саду, примыкающем к дому. Марфа с подругами принесла им перекусить.

Я уговорил Марфу отправить всех ее подруг по домам и не заходить в комнату, где буду работать с телом. Видно было, что Марфа не вполне верила мне, а выполняла мои указания, только чтобы занять себя чем-то и этими действиями отвлечься, притупить боль от смерти любимого мужа.

Я дал Марфе выпить сильное снотворное снадобье, и она ушла в комнату на втором этаже.

Немного подождав, когда она глубже погрузится в сон, я приказал ученикам раздеть Лазаря, вынести в сад и закопать под смоковницей. С помощью заступов, найденных среди хозяйского скарба, они сделали это. Ученики торопились, и могила получилась неглубокой. Тело могли найти собаки, но у Лазаря и Марфы, к счастью, не было собак, а территорию дома с обширным садом окружал высокий каменный забор, надежно скрывавший все от любопытных глаз.

Затем я взял заступ и стал бродить по саду, копая и разглядывая землю в разных местах. Повсюду была рыхлая коричневая почва, благоприятная для плодовых деревьев, но мне она не подходила. Кое-где был песок с камнями, тоже бесполезный. Наконец в дальнем южном углу сада возле ручья я отыскал немного красной глины. Она-то мне и была нужна.

Я велел ученикам взять носилки, накопать четыре ефы глины и принести в комнату вместе с большим сосудом воды, а сам нарубил в саду достаточное количество тонких ветвей. Матвей спросил, не горшки ли я собрался лепить. Я ответил ему, что для обжига моих горшков еще не построена великая печь. Матфей умолк.

Я отправил Иуду на рынок купить семь отрезов белой ткани, семь голубей и куриное яйцо. Велел ему спешить, пока Марфа не проснулась и ей не вздумалось прийти посмотреть, как идет процесс возвращения ее мужа к жизни.

С помощью ветвей и найденной в доме веревки я сделал чучело в рост человека, поместил его на ложе и начал обмазывать смешанной с водой глиной. Я торопился. Матфей помогал.

Иуда принес то, что я просил: ткань была добротной, голуби ворковали в плетеной клетке. Яиц он купил десяток, потому что поштучно их в городе не продавали.

Одно яйцо я замуровал в голову куклы.

Иуда и Матфей сделали кукле пальцы рук и ног. Я вылепил лицо: рот, скулы и все остальное, получилось вполне правдоподобно. Но с глазами возникла трудность, они не должны были быть пустыми. Несколько минут я думал, что делать, затем взял у Матфея две лепты и вдавил их в глиняные глазницы. Зеленоватый блеск меди меня вполне устроил.