Виктор Поротников - Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

Бедослав остановил коня возле самой решетки. В следующий миг он услышал, как один из немецких стражей попросил назвать пароль. Бедослав замешкался, лихорадочно соображая, что предпринять. И в этот момент другой стражник, увидев бледного барона Герхарда с закрытыми глазами, обеспокоенно спросил, что с ним.

– Барон серьезно ранен, ему нужен лекарь! – по-немецки воскликнул Бедослав. – Поднимайте решетку! Живее! Если Герхард умрет прямо здесь, то не я, а вы будете отвечать за это перед комтуром Ауэрбахом!

Комтура Ауэрбаха в крепости боялись все. Угроза Бедослава подействовала, стражники бросились к подъемному механизму, затопав башмаками по деревянным ступеням, ведущим наверх, на второй ярус башни. Через несколько мгновений сверху послышался металлический скрежет, и железная решетка поползла вверх. Она еще двигалась к верхней точке упора, а переодетые ливонцами русичи уже вбегали в крепость, поднимались по лестничным пролетам на верхние этажи воротной башни, разя мечами и топорами сбитую с толку ливонскую стражу. Первыми были застрелены в упор из арбалетов два наемника-эста у въезда в крепость.

Перебив стражу в воротной башне, русичи побежали по заборолу северной стены к дальней угловой башне и по восточной стене к другой башне на стыке с южной стеной.

Бедослав срубил мечом ливонские знамена на верхушке воротной башни, затем прикрепил к древку копья багряное новгородское знамя с золотым ликом Богородицы и укрепил его возле зубца угловой бойницы. Это был знак затаившимся в лесу новгородским полкам и дружине Александра Невского, что хитрость Бедослава удалась и ворота крепости захвачены русичами.

Ливонская стража на стенах все же успела поднять тревогу. Немцы и наемники-эсты быстро вооружились и во главе с комтуром Ауэрбахом ринулись к крепостным воротам. В проходе воротной башни закипела яростная сеча. Три десятка русичей, перегородив проездной проем, изо всех сил сдерживали натиск доброй сотни врагов. Короткие арбалетные стрелы с глухим стуком впивались в щиты, с лязгом сталкивались мечи, резкие выкрики на немецком языке смешивались с громкими возгласами русичей.

Конная дружина князя Александра подоспела как раз вовремя. Смяв ливонцев, конные гридни с первого же натиска прорвались внутрь крепости. Комтур Ауэрбах и окружавшие его храбрейшие из немцев еще какое-то время отбивались от русских дружинников, но их сопротивление вскоре было сломлено. Ливонский гарнизон сложил оружие. Из семидесяти находившихся в крепости немцев было убито двадцать человек, остальные были взяты в плен. Из полусотни наемников-эстов в схватке полегло меньше десятка, поскольку эсты первыми сложили оружие.

Все находившиеся в крепости русские невольники обрели свободу.

Пленные немцы с мрачными лицами стояли на площади возле каменной католической церкви в окружении переяславских дружинников. Они закрывались руками или отворачивались, когда бывшие невольники и невольницы швыряли в них комья липкого грязного снега.

Подошедшая пешая новгородская рать густым потоком вливалась в Копорскую крепость, недобрый слух о которой вот уже полгода гулял по Новгородской земле.

Бедослав разрезал ножом нитки, которыми был зашит рот барона Герхарда, затем втолкнул его в толпу пленных немцев, предварительно развязав ему руки.

– Поприветствуй комтура Ауэрбаха, герр Герхард, – с усмешкой промолвил Бедослав по-немецки, – да скажи ему, как ты помог нам взять Копорье.

– Не радуйся, негодяй! – огрызнулся барон Герхард, злобно кривя свои окровавленные губы. – Ливонский орден все равно завоюет владения Новгорода, и вы, русские свиньи, все едино будете нашими рабами! А тебя, мерзавец, бог даст, я убью своею рукой!

Разыскивая в крепости Василису, Бедослав столкнулся с кузнецом Онисимом. Тот никак не отставал от него, радуясь встрече и рассказывая о том переполохе, какой случился в Копорье после бегства Бедослава.

– Ох и злобствовал тогда комтур Ауэрбах! Ох он и лютовал! – молвил Онисим. – Шибко досталось тогда и слугам комтура, и воротным стражам, и мэтру Гутторму! А я бога молил, чтобы ты от погони ушел и до Новгорода добрался.

– Стало быть, услышал господь твои молитвы, друже! – Бедослав потрепал Онисима по плечу. – Видишь, я жив-здоров и даже помог Александру Ярославичу взять Копорье.

Оказалось, что Василиса сидела в подвале за свою непокорность, посаженная туда самим комтуром Ауэрбахом. Красивая пленница понравилась комтуру. и он пожелал сделать ее своей наложницей. Однако Василиса не давалась барону Ауэрбаху и даже однажды расцарапала тому лицо. Таких строптивых невольниц Ауэрбах обычно отдавал на потеху наемникам-эстам, но Василису он пожалел, восхищенный ее красотой, а также надеясь сломить ее упорство голодом и темным подвалом.