Эльдар Саттаров - Чао, Вьетнам

– Сколько у вас солдат? – спросил его глава КПСС.

– Около трехсот тысяч, – ответил Зиап.

– А сколько солдат у американцев?

– Свыше миллиона.

– Сколько у вас танков?

– В десятки раз меньше, чем у американцев.

– А сколько у вас боевых самолетов?

– В сотни раз меньше, чем у американцев.

– Сколько у вас единиц стрелкового оружия?

– В тысячи раз меньше, чем у американцев.

– И вы намереваетесь перейти в наступление? – Кустистые брови Брежнева поползли вверх. – Вы отдаете себе отчет, что вам противостоит вооруженная до зубов армия самой могущественной и жестокой страны в мире со времен нацистской Германии?

Генерал Зиап твердо, не отрываясь смотрел ему в глаза. Потом он тяжело вздохнул и, отвернувшись в сторону, промолвил:

– Вы рассуждаете по-советски.

– То есть?

– По-послевоенному.

– Потрудитесь объяснить.

– Вы рассуждаете с позиций страны, за плечами которой десятки лет мирной жизни.

– А вы?

– А мы рассуждаем по-вьетнамски. И, приняв наше решение, мы поступим по-вьетнамски, – он сделал небольшую паузу, кашлянул и добавил уверенным тоном: – И мы победим!

Я тщательно переводил каждое его слово. Потом Зиапа в течение его визита еще долго отговаривали, считая его затею абсурдной, но он настаивал на своем. Из Москвы он уехал с высоко поднятой головой. Перед отъездом, в зале ожидания, я успел вкратце рассказать ему о своем деле и спросил, не сможет ли он посодействовать моему возвращению на родину. Я рассказал ему, что воевал на Юге, что это я убил генерала Тхе и участвовал в освобождении Шланга. Я сказал ему, что горю желанием воевать против США. Зиап лишь покачал головой:

– Если вы вернетесь сейчас, молодой человек, после всего, что было, я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.

Больше мы не разговаривали. Он был прав. Для него я был просто одним из людей Ши Таня, южного фрондера. Пусть официальный курс изменился и обвинения в ревизионизме звучали все реже, конкретные следователи в переименованных отделах оставались теми же, и заведенное на меня дело было подшито в архив, но не уничтожено. Обвинение теперь могло звучать по-другому, но наказание было бы тем же. Наказание за то, что хоть раз попал в жернова внутрипартийной чистки и формально заподозрен органами госбезопасности, было и оставалось неотвратимым.

В середине января передовицы «Известий» и «Правды» запестрели заголовками о новогоднем наступлении армии Вьетконга на оккупировавшие Южный Вьетнам силы США. И этот факт вносил полное смятение в ряды врага. Сбывались слова Зиапа о возможности победы над американцами за счет абсолютного морального превосходства.

Как в свое время генерал де Латтр, воевавший против Зиапа, генерал Ши Тань, мой бывший комдив, все искал возможности сойтись с американцами в открытом поле и одолеть их традиционным способом, как говорится, стенка на стенку. Однако, став главным стратегом верховной ставки и добившись своего, первую фронтовую кампанию он проиграл. Между неравными силами двух сторон завязались упорные, кровопролитные бои. Обе стороны несли огромные потери, но коммунисты, не сдаваясь, продолжали свою борьбу. С трудом отбив новогоднюю атаку вьетнамцев, верховное командование вооруженных сил США срочно мобилизовало еще свыше двухсот тысяч солдат. Когда это массовое пополнение прибыло, Ши Тань и Зиап перенесли свои споры со страниц газет и журналов в радиоэфир. Неизвестно, как дальше складывалась бы военная стратегия вьетнамской армии, если бы в один из этих дней мой бывший комдив не скончался внезапно, по официальной версии – от сердечного приступа.

Когда я впервые услышал эту новость, у меня начало темнеть в глазах. Я спешно вышел на улицу, чтобы освежиться, и на берегу большого алма-атинского арыка меня вырвало. Последняя теплившаяся во мне надежда о возвращении на родину угасла вместе с товарищем Ши Танем, моим мудрым, дальновидным наставником. Я хорошо помнил этого жизнерадостного, пышущего здоровьем, крепкого человека. Разумеется, объявленная причина смерти была ложной, ему было едва за пятьдесят. Просто внутрипартийная чистка перешла на новый уровень. Путь назад был мне заказан.

Когда «северянам» удалось временно одержать верх над «южанами», в войне наметился стратегический перелом. Генерал Зиап перешел к старой доброй партизанской тактике затяжной войны и позиционным обстрелам американцев из «градов». Услышав о том, что боевые действия возглавил Зиап, американцы запаниковали. Они ответили тяжелыми ракетно-бомбовыми ударами по тыловым центрам снабжения и мирным населенным пунктам. В целях деморализации и запугивания противника командование вооруженных сил США негласно распорядилось начать геноцид мирного населения, расчистку территорий, заселенных неблагонадежной, инакомыслящей популяцией. Это была тактика выжженной земли, уже опробованная элитными подразделениями СС на славянских территориях во время Второй мировой. Заполыхали мирные деревни, где в сараях живьем сжигали местных женщин, стариков и детей.