Эльдар Саттаров - Чао, Вьетнам

После очередного взрыва в районе рынка Бен Тхань, во время которого пострадали десятки гражданских, начались аресты наших товарищей, действовавших в городе. Дядя Шланг объявил о начале операции возмездия «Велосипедная цепь» по ликвидации тех преступников, чья причастность к взрывам была точно установлена. В их число входил и американец Олден Пайл, которого несколько недель вел я. Именно поэтому Шланг, чье доверие я к тому времени уже заслужил, поручил мне одну из ключевых ролей в операции. По его плану, я должен был подкараулить Олдена Пайла на мосту Y. Этот мост через реку Сайгон назван так, потому что своей формой он напоминает эту букву. По информации Шланга, Пайл должен был проходить по этому мосту в сторону городского центра в час X. Мне нужно было остановить Пайла под каким-либо невинным предлогом, например узнать время или попросить сигарету. В случае необходимости я должен был задержать его подольше, попытаться отвлечь разговором – в этом Шланг рассчитывал на мой хороший французский. Такая уловка позволила бы снайперу, засевшему на ближайшей электростанции, справиться с ликвидацией американца за два-три выстрела.

Конечно же, я нервничал, дожидаясь Пайла на пустынном мосту в темноте поздно вечером. Сам не зная зачем, я подобрал на ближайшей стройке кусок арматуры и спрятал его в рукаве. Когда Пайл наконец появился на мосту, заметно спеша и глядя прямо перед собой, мою нервозность как рукой сняло, потому что в этот момент я вдруг отчетливо увидел перед собой бездонные черные глаза кхмерского проводника, постоянно устремленные в пустоту, и меня накрыло нечто, схожее с творческим вдохновением. Человек, шедший по мосту, нес с собой зло, горе и смерть окружающим людям, я был достаточно наслышан о невинных жертвах бесчеловечных взрывов, о характере их ран, несовместимых с жизнью, об их осиротевших детях. Он шел стремительной походкой и смотрел только себе под ноги, поэтому он не сразу заметил меня. Мне пришлось буквально преградить ему путь.

– Простите, месье, вы не скажете, как можно отсюда попасть на улицу Массиж? Видите ли, я слегка заблудился в этом районе…

– Я плохо понимаю по-французски, – быстро оглядев меня с головы до ног, ответил он с ужасным акцентом и, резко обойдя меня, начал уходить.

Растерявшись и не зная, как верно поступить, я автоматически обогнал его и вновь встал перед ним, не успев даже придумать, о чем мне его еще спросить. Пайл выхватил из внутреннего кармана пистолет и крикнул:

– Fuck off, little gook!

Опять же машинально я отшатнулся от дула, изогнув корпус вправо, и, не соображая толком, что делаю, одновременно резко махнул правой рукой перед собой, как бы отгоняя от себя опасного ядовитого жука. При этом я, конечно, попал ему по руке куском арматуры, спрятанной в рукаве моей рубашки. Удар пришелся на внутреннюю часть кисти непосредственно под ладонью, в которой был зажат пистолет, который вылетел из его руки и, ударившись о парапет, громко плюхнулся в воду. Американец замычал от боли и начал растирать левой рукой вероятно отнявшуюся правую кисть и ошарашенно выпучился на меня удивленным, непонимающим взглядом. Арматура плавно выскользнула из рукава, как бы сама собой легла в ладонь, я сжал ее и изо всей силы ударил его по темени один раз, второй, третий… Когда я понял, что он валяется у меня под ногами, уже не представляя смертельной опасности, я схватил его под мышки и, подтащив к краю моста, вытолкнул его тушу в зазор между перилами. Крупного всплеска воды я не услышал и решил, что, скорее всего, он упал в камыши у самого берега. Времени добивать его не было, и я стремглав помчался прочь от этого проклятого места. Задыхаясь от быстрого бега, я достиг электростанции, обежал ее кругом и, отыскав пожарную лестницу, начал прыжками взбираться по ней. На смотровой площадке не было снайпера, но, разворошив опавшую листву у стены, я нашел аккуратно запакованную в черный футляр винтовку. Догадавшись, что снайпер по какой-то причине был арестован, возможно в ходе большой облавы, я принял самостоятельное решение – выбираться из города в сторону ближайшей партизанской базы – триста седьмого батальона. Винтовку я захватил с собой.

Комдив Ши Тань, чья ставка располагалась на тот момент на базе триста седьмого батальона, увидел во всей этой истории перст судьбы. Ши Тань был легендарным революционером-подпольщиком: в свое время он совершил побег из тюрьмы Пуло-Кондор – практически невозможный акт героизма. Говорят, когда он достиг материка на утлом камышовом плоту, спасшие его рыбаки так и не поверили, что он приплыл с того самого острова. За время войны он переквалифицировался в настоящего кадрового военного. Весело подмигнув, он сказал мне: