Михаил Иманов - Звезда Ирода Великого.Ирод Великий

— Нисколько, — ответила она, — ты ведь уже заплатил при входе. Но если хочешь…

Она не договорила, а он, достав из мешочка на поясе несколько монет, положил их на край стола. Сказал с непонятной ему самому враждебностью:

— Приду еще.

— Приходи, я буду ждать. Ты настоящий мужчина.

Фазаель уже ждал Ирода во дворике дома. Он молча

кивнул брату и, приоткрыв ворота, вышел. По дороге домой не разговаривали, шли молча и быстро.

Когда Ирод вошел к себе, Дорида была уже в постели, но не спала.

— Ждала тебя, — проговорила она без укора и грусти.

— А я… — Ирод запнулся и после короткой паузы договорил: — Спешил к тебе.

Он лег, она, повернувшись, уткнулась лицом в его плечо. Он поглаживал ее волосы, проводил ладонью по шее и спине, впервые чувствуя к жене некое подобие нежности.

В последующие восемь дней он еще трижды посещал блудницу Помпею. И всякий раз после этого, возвращаясь к жене, ощущал все возраставшую нежность. Но ни любви, ни страсти Дорида так и не разбудила в нем.

На девятый день, поздно вечером, в дверь их комнаты резко постучали. Ирод вышел, за дверью стоял Фазаель. Лицо его было встревоженным.

— Письмо от отца. Тебе нужно срочно возвращаться в Иерусалим. — Фазаель сделал паузу и, прежде чем Ирод успел спросить, что же случилось, быстро договорил: — Сын царя Аристовула, Александр, бежал из Рима.

Ирод спустился во двор и сам расспросил гонца. Оказалось, что Александр не просто бежал из Рима, но в течение короткого времени сумел собрать войско из противников Гиркана и римлян (это оказалось нетрудно, таких противников в Иудее было большинство) и, судя по сведениям, доставленным Антипатру лазутчиками, намеревается идти на Иерусалим.

— Как бы я хотел ехать с тобой, — сказал Фазаель. — Ты знаешь, что я люблю науки больше, чем войну, но сидеть здесь, вдалеке, когда ты и отец сражаетесь, мне невыносимо. Знаешь, Ирод, порой мне бывает стыдно, будто я прячусь здесь от опасностей. — Фазаель вздохнул и удрученно покачал головой.

— Ты напрасно коришь себя, — убежденно ответил Ирод. — То, что ты делаешь здесь, не может сделать никто — ни я, ни Иосиф.

Фазаель снова вздохнул:

— Понимаю.

Еще не взошло солнце, а Ирод был уже в седле. Всадники сопровождения гарцевали за воротами. Он уже попрощался с матерью и братьями. Они стояли чуть поодаль. Сестра держала мать за руку. Мать не плакала, но лицо ее было бледным, неподвижным и в одно это утро заметно постаревшим. Дорида стояла рядом, держалась рукой за стремя. Она не плакала, но испуганно-непонимающе поглядывала то на мужа, то на свекровь. Ирод тронул коня, пальцы Дориды не сразу выпустили стремя, она сделала вслед за лошадью несколько торопливых шагов, запнулась и упала на землю. Фазаель и Иосиф бросились к ней. Но Ирод уже не видел, как они поднимали жену, — выехал за ворота, всадники окружили его, и он, не оборачиваясь, поскакал прочь.

Когда Ирод прибыл в Иерусалим, иудейское войско было готово к походу.

Антипатр встретил сына с неожиданной холодностью, угрюмо кивнул, угрюмо спросил о близких. Молча выслушал ответы сына.

Выступление назначили на утро следующего дня. Побыв до вечера в войске, Ирод отправился к Гиркану. Первосвященник встретил его значительно приветливее, чем отец, — обнял, назвал сыном, тут же стал сетовать на свою несчастную судьбу:

— Люди злы, все хотят моей гибели, Ирод. Ты слышишь, все, все…

Сбивчиво, поминутно вздыхая и охая, он рассказал, что происходило в Иудее за время отсутствия Ирода. Событий было много, но главные — неудачный поход прокуратора Сирии Скавра на Аравийское царство и побег Александра из Рима, теперь угрожающий не только власти первосвященника, но и самой его жизни.

Поход Скавра в Аравию стал быстротечным и неудачным. Аравийское царство не хотело платить дань, не признавало, хотя и без громких заявлений, римского владычества, и Скавр решил наказать непокорного царя и добиться победы одним стремительным броском. По словам Гиркана (он уверял, что имел такие сведения от надежных людей в Дамаске), Скавр не согласовал поход с Римом и не подготовил его как должно. Он помнил страх аравийского царя Ареты, когда тот при виде всего одного легиона римлян — этим легионом тогда командовал Скавр — снял осаду Иерусалима и ушел в свои земли. Скавр опрометчиво полагал, что, когда три легиона подойдут к Петре, аравийский царь сдастся без боя и примет все те условия, которые захочет высказать ему высокомерный римский наместник.