Михаил Иманов - Звезда Ирода Великого.Ирод Великий

— Ты говоришь так уверенно, будто… — Помпей не договорил, и Антипатр сказал:

— Я не раз бывал в этой крепости. Там несколько колодцев и большие запасы продовольствия.

Помпей молчал долго, то взглядывая на Антипатра исподлобья, то вновь опуская глаза. Он раздумывал. Но не над возможностью штурма или необходимостью осады — ему, прославленному римскому полководцу, не пристало спрашивать совета у какого-то там Антипатра. Но, с другой стороны, Помпей чувствовал, что этот немолодой уже человек, разговаривавший с ним непривычно смело, может знать и понимать то, чего не может знать и понимать он сам. Благоразумие взяло верх над гордостью. Помпей поднял голову и, посмотрев в глаза Антипатру, спросил:

— Скажи мне, Антипатр, как бы ты поступил на моем месте?

А про себя подумал: «Если предложит осаду, я больше никогда не буду говорить с ним».

— Будь я на твоем месте, — ответил Антипатр так просто, как будто он и в самом деле когда-нибудь мог оказаться на месте великого Помпея, — я бы послал на переговоры Антипатра.

— Вот как? — напряженно усмехнулся Помпей. — Я знаю, что ты считаешь себя отважным и умелым воином. Верю, что это так. У меня будет возможность в этом убедиться. Но я не знал, что ты считаешь себя хитроумным послом.

— Я не считаю себя таковым.

Лицо Помпея выразило нетерпение:

— Не считаешь, но вызываешься быть им.

— Дело не в моих способностях, Помпей Магн, а в характере царя Аристовула. Он ненавидит меня, считает своим врагом и врагом своего народа.

— Считает тебя врагом? — недоуменно переспросил Помпей. — Но тогда как же ты сможешь уговорить его?

— Я не стану его уговаривать, я скажу ему правду. И он поверит мне именно потому, что я его враг.

— Объясни понятнее: почему он должен поверить тебе?

Прежде чем ответить, Антипатр спросил:

— Я могу говорить то, что думаю?

Помпей утвердительно кивнул.

Тогда Антипатр произнес:

— Аристовул ненавидит меня, потому что я служу его брату, Гиркану, и всегда советовал первосвященнику искать поддержки и дружбы Рима. Аристовул — настоящий правитель своего народа, и он не хочет, чтобы его народ был порабощен Римом. Он настоящий царь и настоящий воин. Он независим, и гордость его идет не столько от склада характера, сколько от любви к собственному народу. Я хорошо знаю его: при всей своей гордыне он готов пойти на любое унижение, если им можно купить свободу для его подданных. Я скажу ему, что может ожидать иудеев, если он не отдастся тебе в руки, Помпей Магн. Скажу, что, пожертвовав собой, он может спасти свой народ. Я не знаю, как он поступит в дальнейшем: покорится ли Риму или будет бороться с ним, но сейчас я уверен в одном — он выйдет к тебе.

Слушая Антипатра, Помпей смотрел на него с нескрываемым любопытством. За свою долгую жизнь он приучил себя не верить никому. Он твердо знал, что всякий человек, что бы он ни заявлял вслух, ищет в жизни одну лишь выгоду. Он привык к обычным речам льстецов — речи эти всегда были похожи одна на другую. Люди восхваляли Помпея и старались говорить то, что он хотел слышать. Различия же были лишь в умении владеть словом.

Стоявший перед ним человек не был похож на льстеца. Но, с другой стороны, Помпей понимал, что и он, этот Антипатр, тоже, как и все, ищет лишь собственную выгоду. Значит, он, разговаривая так с Помпеем, либо глупец, либо хитрец из самых ловких. Правда, глупцом его назвать было трудно — до сих пор он говорил очень дельные вещи. Что же до хитрости, то она была какой-то странной, небезопасной для него самого — ведь более всего Помпею сейчас неприятно слышать о великих достоинствах царя Аристовула. О его отваге, любви к своему народу, родине — то есть о том, что могло быть присуще лишь настоящему римскому герою-воину, полководцу, но не варвару, не жалкому восточному царьку, чьи владения — полоска земли размером в калигу самого невысокого римского легионера.

— Я удивляюсь тебе, — сказал Помпей, так и не дав волю уже готовому проявиться гневу. — Ты говоришь о царе Аристовуле так, будто служишь не его брату, а ему самому. Если ты считаешь, что у него такие великие достоинства, то почему же ты враг его, а не друг?

— Потому что я чту закон, — твердо проговорил Антипатр, — Какие бы ни были достоинства Аристовула, у него нет права быть царем, потому что он младший брат, а Гиркан старший. Если ставить достоинства выше закона, то на земле не будет порядка, а государства будут сотрясать мятежи и смуты. Вы, римляне, настоящие поборники закона, и потому вы властвуете над миром.