Жорж Бордонов - Огненный пес

Боль успокаивалась, отступала, но очень медленно, как бы с сожалением. Господин де Катрелис смог, наконец, вытянуться на соломе: локти и колени его при этом похрустывали, как виноградная лоза, когда до нее дотрагиваются руки человека.

«Жалко! Испорчен такой хороший вечер. Но, к счастью, только для меня, угольщики были искренне рады провести с нами время. Спят как дети! Однако Сан-Шагрен и расхрапелся! Но угольщиков это не беспокоит! Они и сами не прочь всхрапнуть, молодые, и в этом весь секрет их крепкого сна… А ты, мое подлое сердце, почему ты подводишь меня? Что ты колотишься как сумасшедшее? А ты, мой приятель, старый волк, спишь ты сейчас или бодрствуешь?.. Я уверен, что ты где-то рядом…»

Он задремал, но часть его мозга все же оставалась в полусознательном или, скорее, в настороженном состоянии. Неистовый демон неопределенности, так измучивший господина де Катрелиса, наконец покинул эту лачугу и побрел по заснеженным полям навстречу волку. Тот был действительно недалеко от хижин угольщиков и даже приближался к ним, чуя носом запах людей и пищи. Несмотря на угрозу, которая притаилась в этих домишках, они неудержимо притягивали его. Он знал, что Враг со своими помощниками прячется за этими круглыми стенами. От дерева к дереву, укрываясь в тени от лунного света, он понемногу продвигался вперед. И вот уже обогнул загон для мулов, где сейчас стояли лошади, почти обезумев от страха, что те, учуяв его запах, заржут и поднимут панику. Обошлось. И волк так же осторожно прошел вдоль стен лачуги, превращенной на время в псарню, правда, удалившись от нее на довольно значительное расстояние, несмотря на свое презрение к жалким тварям, смеющим посягать на его, волка, жизнь. Наконец, пригибаясь к самой земле, подталкиваемый овладевшими его сердцем любопытством и голодом, который давал о себе знать бурчанием в животе, он приблизился к двери, за которой были люди. Его поднятые уши хорошо улавливали разные звуки: прерывистый храп, бормотание во сне, жалобные стоны покусанной собаки, которую люди из милости поместили на ночь рядом с собой. Его зоркие глаза вглядывались в щели между бревен. Наклонив голову, он долго вдыхал вкусный запах костей, обрезков мяса и шкуры косули, разбросанных по снегу. Ему ли с его умом и опытом было не знать, что неспроста здесь валяются эти лакомства… Но голод победил разум и осторожность. Волк жадно схватил один кусок, и он захрустел под его клыками. Он был не в силах остановиться…

Раненая собака, лежавшая в ногах у хозяина, заворчала и издала жалобный лай. Веки господина де Катрелиса приоткрылись. Он оттолкнул собаку, сел и прислушался. И так же, как и волк, забыв о всякой осторожности, о боли в сердце, он бросился к двери, вытащил так тихо, насколько это было возможно, засов и прислушался вновь. Затем резко толкнул створку двери. И увидел убегающего волка с костью в зубах. Он бежал по направлению к луне, которая застряла между стволов деревьев огромным золотым шаром, как скатившая с неба к самой поверхности Земли застывшая, мертвая планета. Волк, однако, отнюдь не нервничал, не обернулся даже для того, чтобы посмотреть на господина де Катрелиса, который шел за ним с ножом в руке. Какое-то время два противника оставались неподвижными, глядя в упор в глаза друг другу, и тот и другой были стары, седы… Волк первым тронулся с места и с достоинством удалился. Господин де Катрелис машинально отметил, что зверь хромает на переднюю левую лапу.

«Наверное, занозил пятку, — подумал он, — но у него хватит сообразительности на то, чтобы самому себя прооперировать, и завтра он непременно вытащит занозу… Или это укус Батара, тогда, под мостом, в то время как волк схватил бедного Нуаро; в таком случае, это серьезно…»

Старик вернулся в лачугу и, успокоенный, прилег на солому. Его отсутствия и возвращения никто не заметил. Сан-Шагрен по-прежнему громко храпел. Его нос был подобен не иначе, как органам Плоэрмеля [19] Плоэрмель — город на северо-западе Франции, соборы которого славятся своими звучными органами. !

Когда они встали, над горизонтом виднелся только краешек солнца, а луна находилась в самом зените. Господин де Катрелис на прощание крепко пожал черные ладони угольщиков:

— Жаль расставаться с вами, друзья мои.

— Наши сердца с вами, господин де Катрелис. На этот раз вы его возьмете! Мы верим в вас!

— Спасибо!

Не прошло и четверти часа, как волка вновь подняли. Преследуемый сворой с Батаром во главе, он, как смерч, пронесся перед угольщиками.