Якоб Вассерман - Каспар Хаузер, или Леность сердца

— Идите, — коротко приказал он.

В тот же вечер Хикель зашел к учителю и сообщил, что отныне за Хаузером будет надзирать солдат Шильдкнехт. Каспара дома не было, и на вопрос Хикеля, где он, Квант отвечал — в театре.

— Опять в театре! — воскликнул Хикель. — Третий раз за две недели, если не ошибаюсь.

— Он очень пристрастился к театру, — заметил Квант, — почти все карманные деньги тратит на билеты.

— Между прочим, с карманными деньгами в ближайшее время будет туговато, — сказал лейтенант полиции. — На этот раз граф прислал мне только половину условленного месячного содержания. Очевидно, эта история ему не по средствам.

Деньги, предназначавшиеся для Каспара, Стэнхоп с самого начала посылал Хикелю.

— Не по средствам? Лорду? Пэру Англии? Такой пустяк— и не по средствам? — Квант от удивления вытаращил глаза.

— Только не говорите этого никому, иначе подумают, что вы издеваетесь над графом, — сказала учительша. Она испытующе, с любопытством смотрела на лейтенанта полиции. Этот скользкий, щеголеватый человек всегда представлялся ей загадочным и привлекательным. Он будоражил ту чуточку фантазии, которой она обладала.

— Ничего не попишешь, — резко оборвал разговор Хикель. — Так обстоят дела. Могу предъявить вам почтовое извещение. Граф знает, что делает.

Когда Каспар пришел домой, Квант спросил его, как он провел время.

— Неважно, в пьесе слишком много было о любви, — с досадой отвечал юноша. — Я этого терпеть не могу. Они там все болтают и жалуются, так что ум за разум заходит, и к чему же все это сводится? К свадьбе. Лучше уж отдать свои деньги нищему.

— Тут недавно был господин лейтенант полиции и сообщил нам, что граф значительно сократил сумму, определенную на ваше содержание, — сказал Квант. — Вам придется вообще сократить расходы, а что до театра, то, боюсь, вам надо будет и вовсе от него отказаться.

Каспар сел к столу, поужинал и долго молчал.

— Жаль, — проговорил он наконец, — через неделю дают «Дона Карлоса» Шиллера. Говорят, это прекрасная пьеса, и мне хотелось бы ее увидеть.

— Кто говорит, что это прекрасная пьеса? — спросил Квант со снисходительно насмешливой миной знатока.

— Я встретил в театре фрау фон Имхоф и фрау фон Каннавурф, — пояснил Каспар, — и они обе это сказали.

Учительша подняла голову.

— Фрау фон Каннавурф? Это еще кто такая?

— Подруга фрау фон Имхоф, — ответил Каспар.

Квант до глубокой ночи обсуждал с женой, как приспособиться к новому положению вещей, установленному графом. Было договорено, что теперь обед Каспара будет стоить десять крейцеров, а ужин восемь.

— Если дело обстоит так, как говорит лейтенант полиции, нам все равно придется за него доплачивать, — сказала учительша.

— Мы не должны забывать, что умеренность Хаузера в еде и питье поистине необыкновенна, — возразил Квант, честность его восставала против несправедливого ущемления.

— Ну и что? — твердила свое жена. — Так или иначе, я должна иметь на кухне достаточно припасов, чтобы накормить голодного. А это ведь даром не дается.

На следующий день Хикель принес деньги. Он и Квант как раз вошли в сени, когда Каспар, уже одетый, спустился из своей комнаты. На вопрос учителя, куда он направляется, Каспар отвечал, что идет к часовщику: его часы испортились и их надо отдать в починку. Квант предложил посмотреть, что с часами, Каспар протянул их ему, учитель поднес часы к уху, постучал по корпусу, попробовал, можно ли их завести, и объявил:

— Часы в полном порядке.

Каспар покраснел, сказал, что хотел просить выгравировать на крышке его имя, но он должен был быть большим лицемером, чтобы эти слова не прозвучали пустой отговоркой. Квант и Хикель переглянулись.

— Если у вас есть хоть капля чести, вы сейчас же откровенно признаетесь, куда вы собрались, — сурово произнес Квант.

Каспар подумал и нерешительно ответил, что хотел пойти в оранжерею.

— В оранжерею? Зачем? С какой целью?

— Посмотреть на цветы. Весной там всегда такие красивые цветы.

Хикель многозначительно кашлянул. Он пристально взглянул на Каспара и иронически заметил:

— Поэт. «Я вздыхал среди цветов». — Потом сделал строгое лицо и вкратце объяснил, что уговорил президента отменить необдуманно данное Каспару разрешение на свободные прогулки по городу. Отныне ежедневно в пять часов будет приходить один из его подчиненных, под чьим присмотром Каспар сможет делать все, что вздумается. Каспар молча глядел на улицу, залитую весенним солнцем.