Генрик Сенкевич - Огнем и мечом (пер.Л. де-Вальден)

— Теперь там одна лишь могила, один лишь гигантский курган, и если под ним не погребены слава нашей отчизны и цвет рыцарства, и князь-воевода, и я, и все мы, которых сами казаки называют збаражскими львами, — то только благодаря ему!

Сказав это, Заглоба указал на Скшетуского.

— Это правда! — воскликнули Марк Собесский и генерал Пшыемский.

— Слава ему! честь! благодарность! — раздались многочисленные голоса.-Vivat Скшетуский! Vivat молодая пара! Да здравствует герой!

Всех присутствовавших охватил энтузиазм. Одни схватили бокалы с вином, другие бросали вверх шапки, солдаты стучали саблями, и вскоре все слилось в один общий крик:

— Слава! слава! да здравствует! да здравствует!

Скшетуский, как истинный рыцарь-христианин, покорно опустил голову, но княжна порывисто встала; на лице ее вспыхнул румянец, а в глазах отразилась гордость, ибо этот рыцарь — ее будущий муж, а слава мужа падает на жену, как свет солнца на землю.

Уже поздней ночью все присутствующие разъехались в разные стороны. Витовские, генерал Пшыемский и Марк Собесский двинулись с полками в Топоров, а Скшетуский с княжной и эскадроном Володыевского — в Тарнополь. Ночь была очень светлая, на небе сияли звезды, а вскоре поднялась луна и озарила окрестные поля и леса Потом с лугов поднялась мгла, и вся местность превратилась как бы в сплошное громадное озеро, освещенное нежными лучами месяца.

В такую же точно светлую ночь Скшетуский недавно выходил из Збаража, но теперь он чувствовал возле себя присутствие самого дорогого для него существа

Но историческая трагедия не закончилась ни под Збаражем, ни под Зборовом, и даже не закончилось там ее первое действие. Спустя два года опять вспыхнула война между Украиной и Польшей. Восстал Хмельницкий, более могущественный, чем когда бы то ни было, а с ним шел хан всех орд и те же самые вожди, которые сражались под Збаражем: дикий Тугай-бей и Урум-мурза, и Артимгирей, и Нурадин, и Галга, и Амурад и Субагази. Появление этих войск сопровождалось заревом пожаров и стоном людей; пятьсот тысяч воинов покрывали поля, наполняли леса, отовсюду слышались военные клики, и теперь людям казалось, что настал конец существованию Польши.

Но теперь очнулась от онемения и Польша. Правительство отказалось от прежней выжидательной политики канцлера и от переговоров. Было уже известно, что только меч может обеспечить более продолжительное спокойствие. И вот, когда король двинулся на неприятеля, с ним шло сто тысяч войска и шляхты, кроме множества обозных слуг и челяди.

В этом походе участвовали все лица, выступавшие в нашем рассказе. Был князь Иеремия Вишневецкий со всей своей дивизией, в которой по-прежнему служили Скшетуский, Володыевский и волонтер Заглоба, были и оба гетмана, Потоцкий и Калиновскйй, в то время уже освобожденные из татарской неволи; был и полковник Стефан Чарнецкий, впоследствии победитель шведского короля Карла Густава, и генерал Пшыемский, главный начальник артиллерии, и генерал Убальд, и Арцишевский, и Марк Собесский, и брат его, впоследствии король Ян III, и поморский воевода Людвик Вейгер, и воевода мальборгский Яков, и Конецпольский, и князь Доминик Заславский, и сенаторы, словом, все во главе со своим вождем королем.

Наконец на полях под Берестечком столкнулись две враждебные армии, и там именно произошло одно из величайших во всемирной истории сражений, отголосками которого гремела вся тогдашняя Европа.

Оно продолжалось три дня. В первые два дня обе стороны сражались с переменным счастьем, на третий день произошел генеральный бой, в котором победа осталась на стороне поляков. Этот бой начал князь Иеремия Вишневецкий.

Его видели на левом фланге, во главе собственной дивизии: без доспехов и шлема он вихрем мчался по полю на громадные полчища, состоявшие из запорожских казаков, из крымских, ногайских, белгородских татар, из силистрийских и румелийских турок, из урумбалов, янычар, сербов-потурченцев, валахов и иных диких воинов, собранных с пространства, тянущегося от Урала и Каспийского моря до Дуная.

И подобно тому, как река исчезает из глаз в бушующих и вспененных волнах моря, так исчезли из глаз княжеские полки в этом море врагов. Туча пыли, точно смерч, поднялась на равнине и заволокла сражающихся…

На этот необыкновенный величественный бой смотрели войско и король, а подканцлер Лещинский поднял распятие и благославлял им погибающих

Тем временем с другого фланга на королевское войско надвигалась казацкая армия, численностью в двести тысяч человек, подобно гигантскому дракону, медленно выползающему из леса.