Оливия Кулидж: Галльская война Цезаря

– Верцингеторикс – прирожденный вождь. Он может добиться успеха, – вступился за брата Процилл.

Кабур раздраженно взмахнул рукой:

– Молодой Верцингеторикс отмечен смертью. Все старшие приставили к нему своих людей следить за ним. Он не доживет до старости. Зачем арвернам король? Если они хотят вернуть себе прежнюю славу, они устроят здесь такие неприятности, что римляне никогда этого не забудут. Разве Верцингеторикс может повернуть время назад только потому, что он великий охотник, щедро раздает дары и популярен у глупых молодых людей? Я думал, что хоть ты умнее, чем они.

– Может быть, дело в том, что мне все равно, кто правит арвернами: они не живут в провинции. Но я не думаю, что моему брату там может что-то повредить, – быстро произнес Процилл.

Кабур, уходя, ворчал на сыновей, но Думнотаур уехал. В те дни я очень хотел познавать неведомое, а вся Галлия была для меня чем-то новым и незнакомым. Поэтому я спросил Процилла, кто такой этот Верцингеторикс. Он рассмеялся и сказал:

– Длинноволосый вождь, наш родственник, и лет ему примерно столько же, сколько мне и тебе. Только и всего. Но Думнотаур считает его самым великим из живущих сейчас людей.

У меня не было времени долго размышлять над этой историей: Цезарь уезжал из дома Кабура со своей обычной бешеной скоростью, и мы побежали за своими вещами.

Город Женева расположен на берегу озера, которое называется тоже Женевским и из которого, в его восточном конце, вытекает река Рона. Это река с быстрым течением, глубокая и невероятно синяя. Я вспоминаю, что смотрел на то, как в Рону у самого ее истока вливается более мелкая речка с грязной, серой водой, в которую словно подмешали известь или мел, – такая вода течет в альпийских речках и ручьях. Эти две воды разного цвета текли рядом, почти не смешиваясь, пока не пропадали из виду за поворотом Роны. Я помню, что спрашивал себя, будет ли кровь в этой прозрачной синей воде течь также не смешиваясь.

Когда Цезарь прибыл на южный берег Роны, гельветы все еще съезжались на противоположный берег. Всего их было, по их собственным подсчетам, триста шестьдесят восемь тысяч. Вполне вероятно, что каждый вождь преувеличивал количество своих людей, и так же поступали в каждой деревне. Но как бы то ни было, это была огромная толпа. Ночью считать их костры можно было так же, как звезды на небе. Дневной шум их лагеря был непрерывным мощным гулом. Лагерь гельветов вовсе не был расположен строго напротив нашего; он находился ниже по берегу Женевского озера, и поэтому мычание быков, скрип телег, удары молота, крики детей и тысяча других звуков, приглушенных расстоянием, сливались в один невнятный рокот, который не умолкал, пока ночь не заставляла его утихнуть. У нас, римлян, был всего один легион, а если говорить точно – четыре с половиной тысячи человек. Еще к нам постепенно подтягивались отряды, в основном конные, дополнительно набранные в провинции.

Гельветы не торопились. Когда они обнаружили, что Цезарь среди нас, – а это было легко понять, увидев палатку командующего, услышав его трубы или увидев его ярко-красный плащ, – они прислали послов. Послы – два вождя с сопровождающими – медленно подошли к воде и сели в лодку. Тем из нас, кто не бывал раньше в Длинноволосой Галлии, облик этих людей представлялся роскошным, но в высшей степени странным и диким. У одного вождя одежда была красного, зеленого и золотистого цветов, у другого – всех цветов радуги. Оба носили на шеях ожерелья из скрученных листов золота, концы которых имели форму звериных голов с блестящими алыми глазами. Застежки их плащей были тоже из золота, а пряжки ремней, на которых висели их мечи, и длинные ножны были из бронзы и украшены очень странным выгравированным узором. Все это: большое оружие, мощное телосложение и длинные волосы, обработанные известью, – галлы иногда делают это, чтобы волосы стояли у них за спиной почти как лошадиная грива, – производило должное впечатление, и мы действительно смотрели на них с почтением и испугом. Их люди, стоявшие сзади них, были более грязными и дикими и, вероятно, были выбраны в охранники за свой рост: даже Цезарь, который был довольно высокого роста, казался рядом с ними коротышкой.

Цезарь встретил вождей перед своим лагерем на холме, с которого открывался вид на большой участок реки. На нашем берегу не было ни укреплений и ни одного защитника. Через Рону можно навести плавучий мост из лодок только на одном участке, длина которого примерно двадцать миль. Там низкие берега, и это просто сделать в любом месте. На всем остальном течении Роны Юрские горы подходят к самой воде и закрывают путь. Единственное, что Цезарь сделал до встречи с послами гельветов, – разрушил мост, расположенный возле Женевы. Однако это не могло помешать гельветской толпе почти беспрепятственно пересечь реку там, где берега не охранялись.