национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский

– Пей!

Мгер поднес котел ко рту, пил, пил, пил, выпил все до капельки, пустой котел оземь ударил и выбил у него дно.

– Истинный Господь, все выпил! – сказали сасунцы. Мгер сел на престол.

– Эй, эй, эй! – крикнул Пачкун Верго и ударил Мгера по лицу. – Не на свое место сел!

Рассвирепел Мгер. Схватил он Верго за шиворот, повалил наземь схватил Парон-Торника, Чинчхапорика, Хор-Манука, Хор-Гусана, Котот-Мотота, Ануш-Котота, Горлана Огана, положил одного на другого, а сверху положил Кери-Тороса – живую скирду наметал.

– Теперь поняли, где место Мгера Сасунского? – спросил он.

Из-под самого низу донесся голос Пачкуна Верго:

– Если ты Мгер Сасунский, скажи нам: что знаешь ты о Сасунской земле?

– Знаю, что ты явился причиной смерти моей матери Хандут-хатун, – отвечал Мгер. – Ты нанес ей оскорбление, и она бросилась с крепостной стены… Ну что, теперь ты услышал правду о Сасунской земле?

Пачкун Верго со страху в штаны наложил.

А Кери-Торос и Горлан Оган спрыгнули со скирды, стали Мгера обнимать, целовать, заплакали и оказали:

– Ах, Мгер, солнышко ты наше! Так это ты? Ослепни у нас глаза, ты так изменился, что мы тебя не узнали.

Тут сасунцы, все как один, бросились целовать Мгера и никак не могли на него наглядеться. После взаимных излияний чувств Мгер обратился к Кери-Торосу:

– Кери-Торос! А где мой Конек Джалали?

– Конек Джалали? – переспросил Кери-Торос. – Он убежал на Цовасар. Как мы ни бились, никого не подпустил он к себе.

Мгер достал платок из-за пазухи.

– Этот платок потом моим пропитан, – сказал он. – Подите с ним на Цовасар и покажите издали моему коню. Почует он мой запах – сам прибежит.

Хор-Манук и Чинчхапорик взяли платок, сели на коней и помчались на Цовасар. Через три дня они вернулись и привели Конька Джалали. Доспехи Мгеровы и меч-молния как были к седлу приторочены, так там по сей день и лежали.

Мгер в шатре у Кери-Тороса вымылся, побрился, облачился в доспехи, сел на Джалали и поехал к Гоар.

Гоар, подпершись рукой, сидела у окна, на дорогу глядела, Мгера ждала.

Мгер выставил на солнце меч-молнию, отблеск ударил Гоар в глаза. Вскинула она голову и закричала:

– Ой, Мгер, ненаглядный мой!.. Это ты?

– Крест истинный, я!

Спешился Мгер, взбежал в светлицу Гоар, обнял девушку и с полудня до заката все целовал ее, целовал – никак не мог от нее оторваться.

Гоар не помнила себя от радости. А когда опомнилась, то сказала:

– Слава тебе Господи! Авдал говорил мне, а я не верила.

– Что тебе говорил Авдал?

– Что Мгер жив.

– Так Авдал был у тебя?

– Был.

– И ты незнакомца у себя принимала?.. Многие мне говорили, что все женщины – изменницы, а я не верил!

Заплакала Гоар.

– Мгер, дорогой! Мне хотелось узнать о тебе!

Мгер так громко захохотал, что от его хохота светильники стукнулись один о другой и зазвенели. И тут он рассказал Гоар о своей встрече с Авдалом. Теперь уже Гоар рассердилась.

– Как тебе не стыдно, Мгер? – сказала она. – Кто любит, тот не станет так бессовестно обманывать любимую девушку.

– Это я только чтоб тебя испытать, – сказал Мгер. – Помнишь, как ты меня испытывала?.. Теперь я уверился, что в любви ты крепка, как меч-молния.

Тут Гоар снова к мужу прильнула.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, Мгер! – сказала она. – Не чаяла я с тобой еще разок встретиться. Вижу я, что ты жив и здоров, и теперь, если пошлет Господь по мою душу, я умру с легким сердцем.

Как скоро до мсырского сераскира дошла весть о том, что Мгер бежал из плена и снова сел на Конька Джалали, он без дальних слов с полдороги поворотил свое войско и ушел к себе в Мсыр.

А Кери-Торос явился к царю Пачику и такое слово молвил ему:

– Много лет тебе здравствовать, царь! Я пришел сюда не творог продавать. Давай приданое моей невестки – я его в Сасун отвезу.

Но тут в разговор вмешался Мгер.

– Я, Кери-Торос, в Сасун не поеду, – молвил он.

– Как не поедешь, дружок? Место отца твоего пусто. Иди и займи его.

– Нет, – сказал Мгер. – Мой отец меня проклял, мой дед оскорбил мою мать так, что она руки на себя наложила. Смерти мне нет, но и наследника нет у меня. Мир на кривде стоит. Пока мир не будет разрушен и заново создан, я в Сасун не приду.

Сасунцы, одним глазом плача, другим смеясь, ушли восвояси. Вскоре царь Пачик умер, и царем Багдада стал Мгер.

Прошло некоторое время.

Прознали Козбадиновы внуки, что Сасун остался без правителя, собрали войско и пошли на Сасун – мстить за своего деда.