национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский

Убив в Хлате последнюю кошку, Мгер вместе со стариками поднялся на вершину горы Немрут – поглядеть, не осталось ли целым какое-нибудь селение в государстве Хлатском. И вдруг видит: над городом Хлатом вьется узенькая струйка дыма. Спустились они втроем в город. Оказалось, старуха разжигала среди развалин костер, а от костра поднимался дым.

Сасунцы подошли и спросили:

– Ты зачем дымишь? А старуха им:

– Пусть сумасброды сасунские не говорят, будто они дотла разорили Хлат, так что и дым не идет.

– А что это ты закаляешь на огне? – спросил Мгер.

– Ядовитую стрелу, – отвечала старая ведьма. – Этой стрелой я убью Мгера Сасунского, так же как убили его отца.

Мгер подмигнул своим спутникам и обратился к ней:

– Старуха! Да ведь я и есть Мгер Сасунский! А что, если я сейчас согну эти два дерева, привяжу тебя за одну ногу к этому дереву, за другую – к тому, а потом отпущу их, деревья поднимутся и разорвут тебя пополам – как это тебе понравится?.. Но нет, ты – старая женщина. Если я тебя убью, люди скажут: Мгер Сасунский убил старуху. Ладно, живи и дыми сколько угодно! За отца я уже отомстил.

Мгер и спутники его поехали своей дорогой, а старуха крикнула ему вслед:

– Пусть земля под тобою разверзнется, Мгер! Чтоб тебе в камень уйти и в камне покоя не найти!

Это проклятие ядовитой стрелой вонзилось в сердце Мгера.

– Кери-Торос! – сказал он. – Я этой старухе жизнь подарил, я за зло отплатил ей добром. Почему же она меня проклинает?

– Так уж, мой мальчик, устроен мир, – отвечал Кери-Торос. – Кто делает добро, тому голову секут.

– Кери-Торос! – продолжал Мгер. – А почему ж так неладно устроен мир?

– Не знаю, мой мальчик. Сто лет живу я на свете, а до сути вещей не добрался!

Прошло некоторое время.

И вот как-то раз обратился Мгер к Горлану Огану:

– Дедушка! Неспокойно у меня на душе. Дома сидеть мне невмочь. Хочу погулять по свету.

– Ну что ж, внучек, – молвил Оган. – Поезжай, коли хочешь. Облачился Мгер в ратные свои доспехи, вооружился, сел на Конька Джалали, попрощался со всеми сасунцами и отправился в путь.

Долго ли, коротко ли, доехал он до высокого утеса. Мгер был не из тех, кто возвращается с полдороги. Но утес преграждал ему путь. Вдруг из-под утеса выюркнула лиса. Мгер погнался за ней. Гнался, гнался и наконец на вершину утеса взобрался. Посмотрел вокруг – вдали чья-то столица виднеется. Мгер поворотил коня в сторону города.

Ехал он, ехал, вдруг видит: перед ним широкая пещера. Сошел он с коня и присел отдохнуть. Только присел – глядь: к пещере, высунув язык, несется большущий олень. Мгер прицелился в него из лука, пустил стрелу и убил наповал. В это время, откуда ни возьмись, появились всадники и принялись осыпать Мгера бранью:

– Кто ты таков? Как ты смел царского оленя убить?

Мгер зарычал и встал во весь рост. Как услышали всадники его голос, как увидели, что ростом он с гору, сейчас догадались, что это Мгер Сасунский, коней поворотили и ускакали.

Мгер поехал следом за ними и доехал до Багдада, где царствовал царь Пачик. Сошел он с коня, под городом шатер разбил. Весть о том, что прибыл Мгер Сасунский и под городом шатер разбил, дошла до самого царя.

Царь Пачик взял с собой визирей своих и векилов, всю свою свиту, вышел к Мгеру навстречу и сказал:

– Добро пожаловать, Мгер!

– Здравствуй, – сказал Мгер.

– Еще в те времена, когда твой отец воевал с Мсра-Меликом, мы с твоим отцом дали друг другу обещанье.

– Тысячу лет тебе здравствовать! – сказал Мгер. – Какое же обещанье вы дали друг другу?

– Мы обещали и поклялись, – отвечал царь: – «Если у меня родится дочь, а у тебя сын, то я дочь за твоего сына отдам. Если же у тебя родится дочь, а у меня сын, то ты свою дочь за моего сына отдашь». Вот что мы обещали друг другу. Твоему отцу Бог даровал сына, а мне – дочь. Может, ты на ней женишься?

– Все может быть, – отвечал Мгер. – Понравится, так женюсь. А как ее зовут?

– Гоар.

И тут все пошли к Гоар-хатун.

То была не девушка, но ангел прекрасный. День и ночь гляди на нее – все равно не наглядишься.

Понравились Мгер и Гоар друг другу, уговорились они меж собой, и Мгер возвратился к себе в шатер.

На рассвете выглянула Гоар в окошко, смотрит – Мгер в шатре не умещается, ноги по колена выставил наружу. Встревожилась девушка: как бы солнце его не ударило.

Взнуздала она вороного коня, надела на себя мужскую одежду, в доспехи облеклась, помчалась к шатру и грубым голосом крикнула: