Дэн Симмонс - Черные холмы

Что менее простительно, на искушенный взгляд поднаторевшего в создании мегаскульптур Паха Сапы, так это художественный уровень, который уступает работе Гутцона Борглума. Поза всадника напряженная, вымученная, стереотипная, и Паха Сапа почти не видит никаких деталей, над которыми так напряженно работали Борглум и его сын, чтобы добиться с помощью своей грубой, несовершенной техники тончайших нюансов, мельчайших подробностей мимики, нахмуренных бровей, малейших оттенков выражения лица.

Громадный, массивный, застывший в театральной позе герой-индеец и до странности европеизированный вздыбленный каменный чурбан под ним представляются Паха Сапе — в сравнении с работой Борглума — вырезанными скучающим школьником из куска белого мыла с помощью тупого перочинного ножа.

И не спрашивая у голосов внутри его, он чувствует, что сиу, шайенна и другие племена ненавидят этот памятник. Он не знает всех оснований, по которым памятник вызывает у них ненависть, и не хочет знать. Вообще-то ему и спрашивать об этом нет нужды — ответ ему известен. Он только хотел бы получить еще один шанс притащить свои ящики с динамитом, но на этот раз уже нацелясь на новый объект.

Если бы Паха Сапа сейчас владел голосом, он бы закричал: «Вы опять притащили меня в будущее, чтобы показать вот это? Неужели мое наказание никогда не закончится?»

Но он не владеет голосом.

Ворон оставляет позади гигантскую карикатуру на Шального Коня и поворачивает на север, снова набирая высоту, он машет крыльями, направляясь прочь от Черных холмов, снова мимо Медвежьей горки в Великие равнины.

Перемены, произошедшие здесь, очевидны и сразу бросаются в глаза.

Бесконечное огибающее кольцо автобана все еще здесь, но у него вид постаревшего и посеревшего, и движения по нему почти нет. Города и городки стали гораздо меньше. От Рэпид-Сити не осталось и одной трети той площади, которую он занимал во времена Паха Сапы, и его уже никак не сравнишь с тем разросшимся городом, который Паха Сапа видел только что в своем втором видении. Спирфиш исчез вообще. Несомый вороном на север Паха Сапа понимает, что Дедвуд, Кисто, Каспер и Лед исчезли — здесь, на Черных холмах, вообще нет городов вазичу.

Он понятия не имеет, какая катастрофа привела к исчезновению всего этого множества городов, кожа его духа холодеет при мысли о том, что могло быть причиной.

Но настоящие потрясения ждут его впереди.

К северу от странно пустого автобана все прежние признаки жилья и того, что вазичу неизменно называли цивилизацией, просто перестали существовать.

Ворон снижается, и Паха Сапа видит, что шоссе штата и округов исчезли: взорваны, сломаны, перепаханы или просто поросли травой. И только по едва заметным следам прямых, затянутых травой линий можно догадаться, где раньше были границы участков.

Он понимает, что нет и прежних ранчо. Ни одна война или единичная катастрофа не могла привести к этому. Снести здания, не оставляя даже фундаментов, но при этом сохранить автобан и уменьшенные версии Рэпид-Сити и других городов на юге и востоке? Нет, ни война, ни чума и никакая природная катастрофа не могли стать причиной этого. Подобное опустошение целого региона могло быть следствием только целенаправленной, спланированной миграции, бережной разборки и удаления того, что было построено здесь человеком более чем за столетие… Но с какой целью?

С какой стати вазичу стали бы преднамеренно демонтировать и убирать ранчо, сараи, дороги, линии электропередач, канализационные стоки, нефтехранилища, заборы, автомобили, города, городки, собак, свиней, кур, скот и другие завезенные виды — включая и самих себя, — которые они почти два столетия усиленно насаждали в этой земле?

Ворон продолжает опускаться, и Паха Сапа понимает, что параллельно автобану в обоих направлениях идет высокое ограждение, и оно тянется так далеко, что конца его не видит даже зоркий глаз ворона. Черная птица усаживается не на это ограждение, а на столбик деревянного, находящегося рядом забора, к которому не подведены провода.

Паха Сапа понимает, что отсутствует и еще что-то — изгороди. Колючая проволока. Те изгороди, которые разделяли прерию в течение XX века, а потом членили ее на все более и более мелкие участки… они исчезли.

На ограждении висит щит, и если Паха Сапа не уверен, что ворон со своим малым, хотя и ушлым мозгом может прочесть написанное, то Паха Сапа может.

«Опасно — высокое напряжение».