Алексей Шишов - Помни войну

Стоявший у Мачина неприятельский отряд речных броненосцев стал проявлять активность, неоднократно обстреливая русские позиции. 29 апреля во время очередного выхода турецкого отряда для обстрела от навесного огня русских браиловских береговых батарей погиб броненосный корвет «Люфти Джелиль», не имевший бронированной палубы. Он получил почти одновременно два попадания — из 24-фунтовой пушки и 6-дюймовой мортиры и после сильного взрыва затонул на глубине 22 метра. Турецкие броненосцы сразу же укрылись в Мачинском рукаве.

Известие о потоплении речного броненосца, да еще современного, в дунайских водах вызвало бурю восторга на кораблях Черноморского флота:

— Ай да молодцы наши батарейцы. Двумя навесными снарядами — прямо в цель!

— «Люфти Джелиль» — гордость султанского флота на Дунае. Как теперь туркам воевать без этого корвета на реке? Трудно им будет, а нам веселей.

— Этот потопленный броненосец чета морским. Так что счет в войне на море пошел в нашу пользу, братцы.

— Счет-то счет, да только на Дунае воюют моряки, а мы то стоим в севастопольской бухте, то возим сухари армейцам.

— Действительно, когда же нас пошлют воевать в море? Когда пошлют в крейсерство за призами?

— Где же ушаковская слава черноморских моряков? Где синопская? Ее же помнят по России...

Дунайская победа настраивала на походный лад. С великим трудом Степану Осиповичу удалось «выбить» у адмирала Аракса разрешение выйти в поход к Сухуму. Минный пароход готовился к рейду к берегам Кавказа самым тщательнейшим образом. Корабельный экипаж подгонять и наставлять не приходилось, это его командир видел воочию и потому старался работающих моряков «не трогать».

К кавказскому берегу пароход подошел беспрепятственно: водная гладь всюду смотрелась пустынной. Но у самого берега море накрыл, да еще в безветренную погоду, такой густой туман, что все скрылось из глаз. О поисках вражеских броненосцев не могло быть и речи. Пришлось снова ни с чем возвращаться в Севастополь.

Впрочем, турецкой броненосной эскадры у кавказских берегов тогда уже не было. Она ушла к западному берегу Черного моря и, крейсируя между Сулинским рукавом Дуная и островом Змеиным (Фидониси), сильно затрудняла снабжение по воде русской Дунайской армии. Одесса являлась тыловой базой действующей армии.

Только благодаря этому обстоятельству лейтенанту Макарову разрешили сделать туда ночной набег. На сей раз его доводы для флотского начальства в городе Николаеве, переданные телеграфной строкой, выглядели более чем убедительно:

«Адмиралу Араксу. Турецкий флот отрезал у Сулина сообщение Одессы с армией на Дунае. Прошу разрешения на немедленный выход «Константина» в море на поиск. Командир активного парохода Макаров».

«Лейтенанту Макарову. Выход к Сулину разрешаю. Действуйте предельно осторожно. Желаю боевой удачи. О результатах поиска доложить немедленно. Адмирал Аракс» .

Перед выходом к Сулину макаровская минная флотилия усилилась двумя большими номерными катерами (№ 1 и № 2) под командой лейтенантов Рождественского и Пущина. Их пароход взял на буксир. В открытом море «Константин» встретил сильный ветер. Шедшие на буксире катера стало захлестывать волной. Пришлось уменьшить ход до семи с половиной узлов.

Десять минут первого ночи 29 мая подошли к месту. Впереди, освещая море, горели огни двух маяков: в Сулинском порту и на острове Змеином. Турки стали уже побаиваться ночных атак «птичек» — так моряки прозвали минные катера. Это можно было судить по тому, что неприятельская эскадра соблюдала светомаскировку.

«Великий князь Константин» застопорил и спустил на воду свои катера. Стали готовиться к атаке. Но в это время сильным течением пароход начало прижимать к недалекому берегу, и вскоре он оказался на мели. Надо было что-то срочно делать, в противном случае судно могло оказаться в западне и под утро стать прекрасной мишенью для орудий вражеских броненосцев.

Была объявлена аварийная тревога. В единую минуту экипаж парохода оказался на местах, изготовившись к борьбе за живучесть судна.

Лейтенант Макаров не растерялся в такой опасной ситуации. Перегнувшись через капитанский мостик, он крикнул Команде, собравшейся на палубе в ожидании приказаний:

— Выбрасывать уголь за борт! Заводить верп! Живо!

Матросы начали носить из трюма кули с углем и выбрасывать его за борт, чтобы уменьшить осадку судна. Завели верп и заработал кабестан, наматывая трос верпа. Прозвучала команда: