Л. Семенов-Спасский - Вечный бой

Автобус вскоре исчез в клубах пыли, а Хитли, купив в киоске газет, отправился к месту своей новой службы — в «Северную лабораторию».

Жизнь в провинциальном городке не тяготила его, ибо вся без остатка вместилась в работу. В гостиницу он возвращался за полночь и, едва коснувшись головой подушки, проваливался в сон. В Пеори, как и в Оксфорде, выходных у него не было. Не стало их и у других сотрудников лаборатории.

В «кукурузном штате» Иллинойс рождался пенициллин, уже однажды родившийся в Англии.

Все складывалось на редкость удачно. Плесневой грибок Penicillium notatum прекрасно рос на кукурузном экстракте — промышленных отбросах, грозящих погубить жизнь рек и озер штата. Продуктивность новой питательной среды оказалась в двадцать раз выше продуктивности всех других питательных сред, с которыми доводилось работать Хитли. Главная экологическая проблема Среднего Запада решалась просто. Практически ее уже не было: кукурузный экстракт начинал служить человеку.

Америка вступила в войну, и из Пеори на фронт была отправлена первая партия пенициллина.

Пришло письмо из Англии. Флори писал; «Моя поездка оказалась плодотворной. Я заручился обещанием двух крупных фирм выпускать по десять тысяч литров культуры и пересылать пенициллин в Оксфорд для испытания его в клиниках...»

Шло время, и «Северная лаборатория» с каждым месяцем выпускала для нужд фронта все больше и больше пенициллина и как бы незаметно превращалась из научно-исследовательского учреждения в небольшое промышленное предприятие, На первый взгляд казалось, что все ее сотрудники увлечены только производством нового лекарственного препарата и давным-давно не занимаются никакими научными поисками. Но так казалось со стороны. На самом же деле попутно с изготовлением пенициллина лаборатория вела кропотливые повседневные испытания новых разновидностей плесневых грибков.

«Не может быть, — любил повторять Когхилл, — чтобы грибок, спора которого была случайно занесена ветром в лабораторию Флеминга, оказался единственным. Не может быть, чтобы в природе не существовала и другая плесень, ни в чем не уступающая Penicillium notatum, а может быть, даже превосходящая ее по своим бактерицидным свойствам, и наша задача — найти ее, чего бы нам это ни стоило».

С руководителем лаборатории были согласны все, и больше всего — сотрудники отдела микологии, возглавляемого Чарлзом Томом. И действительно: ученым известны тысячи разновидностей плесени, произрастающей повсеместно от Арктики до Антарктики. Плесневые грибки, как ближайшие родственники, мало чем отличаются друг от друга. В таком огромном семействе непременно должны быть и абсолютные двойники — их и следовало искать.

С середины 1942 года в Пеори стали приходить почтовые бандероли со всех концов света. То были образцы плесени, засеянные в чашках Петри.

Платиновой петлей плесень перевивалась на кукурузный экстракт и помещалась в термостат, поддерживающий постоянную температуру в двадцать пять градусов Цельсия. На шестой день, когда поверхность питательной среды покрывалась сплошной войлочной пленкой, желтая жидкость из плоских сосудов, в которых выращивалась плесень, присланная с Аляски, или из Новой Зеландии, или с островов Фиджи, оказывалась нейтральной по отношению к бактериям. Она не выделяла веществ, подобных пенициллину. Микробные колонии в чашках Петри пышно разрастались.

Одна неудача за другой! Неужели во всем мире нет плесени, похожей на Penicillium notatum?

«Не может быть! — твердил Когхилл. — Не может быть!.. В природе все закономерно... Искать!»

Заведующий отделом микологии доктор Том рассеянно пожимал плечами и через несколько дней снова появлялся в кабинете Когхилла. Он ставил на стол чашки Петри, поросшие колониями микробов, и, пряча глаза, тусклым голосом сообщал: «Шестьдесят восьмая разновидность плесени, испытанная в нашей лаборатории, — грибок Penicillium rubrum из Мексики, увы, не дал ожидаемых результатов». — «Искать! — мрачно приказывал Когхилл и, внезапно смягчившись, улыбался: — И непременно найти, коллега»,

И доктор Том молча соглашался с ним.

В конце 1942 года в «Северную лабораторию» была нанята женщина, нигде до этого не работавшая. По штатному расписанию она числилась уборщицей с неполным рабочим днем, но так значилось только на бумаге.

— У вас, Мери, будет очень легкая работа, — сказал ей Когхилл. — Не сомневаюсь, вы отлично справитесь с ней.

— Что я должна буду делать, мистер Когхилл?