Л. Семенов-Спасский - Вечный бой

Он выдвинул ящик стола и достал несколько склянок с ароматическими жидкостями, купленными в аптеке Джексона.

«Я заявлю, — решил он, капая во флакон с эфиром ароматические жидкости, — что открыл абсолютно новое химическое вещество, еще неизвестное миру. Как назову я его?»

На лестнице послышались шаги Лори, взволнованный голос квартирной хозяйки. Мортон быстро убрал со стола склянки с ароматическими жидкостями.

— Что случилось с вами, Мортон? — спросил Лори, входя в комнату. — Бы до смерти перепугали миссис Брайтон.

Мортон лениво выбил трубку о подоконник и улыбнулся.

— Я испытывал на себе летон.

— Что? — переспросил Лори.

— Летон. Новое химическое вещество, которое мне удалось синтезировать. Вот оно, — протянул он флакон Лори.

Флакон заполняла прозрачная жидкость. Она пахла одновременно и лавандой, и эфиром, и уксусом, и мускатом, и скипидаром, и еще чем-то.

— А я уж совсем было собрался к дантисту, — рассказывал Лори, касаясь щеки, обвязанной платком, — как прибежала ваша хозяйка. Она была так взволнована, что я моментально забыл о боли и поспешил к вам.

— Давно болит зуб? — деловито осведомился Мортон.

— Третий день... Его давно пора вырвать, но я ужасно боюсь боли.

— Боль... — задумчиво проговорил Мортон, разглядывая жидкость в флаконе на свет. — Пари, я удалю вам зуб безо всякой боли, — неожиданно предложил он.

— Дружище, когда у человека болит зуб, он не понимает шуток.

— Да я серьезно, черт возьми! — вскочил из-за стола Мортон. — С помощью летона можно сделать безболезненной любую операцию. Так вы согласны?

Он уложил Лори на диван, обильно смочил эфиром платок и прикрыл им нос и рот пациента. Через несколько минут Лори спал. Сон его был глубок и ровен.

Когда Лори проснулся, Мортон протянул ему удаленный зуб,

...На другой же день по университету пошли слухи, что студент медицинского факультета Уильям Мортон синтезировал обезболивающее средство. Говорили, что профессор хирургической клиники Уоррен согласился испытать его.

17 октября 1846 года операционный зал одной из клиник Бостонского университета был переполнен. Студенты, преподаватели и врачи города пришли посмотреть на первую операцию под ингаляционным наркозом («ингаляция» — от латинского слова «вдыхаю», «наркоз» — от греческого «оцепенение»).

На операционном столе лежал больной с большой опухолью на шее. Лицо его было бледно. На лбу поблескивали капельки пота. Вряд ли он верил, что операция пройдет безболезненно.

В зал вошли профессор Уоррен и Мортон.

Мортон ловко обвязал лицо больного полотенцем, достал из кармана склянку и стал капать на полотенце прозрачную жидкость с незнакомым запахом.

— Можете приступать, господин профессор, — проговорил он, отходя от операционного стола. — Больной спит.

Уоррен быстро удалил опухоль, наложил швы.

Зрители молчали, потрясенные увиденным. Профессор крепко пожал руку Мортону и вышел из операционной.

Больной открыл глаза.

— Операция закончена, — весело сказал ему Мортон, — Сейчас вас отвезут в палату.

Уильям Мортон подошел к своему открытию как делец. Он взял патент на монопольное использование эфирного обезболивания. Приоритет Мортона стали оспаривать аптекарь Джексон и зубной врач из Гарфорда Уэльс.

Судебная тяжба длилась почти двадцать лет. Она разорила конкурентов, привела их к трагическому концу. Аптекарь Джексон окончил жизнь в психиатрической лечебнице. Мортон дошел до нищеты и умер на тротуаре в Нью-Йорке. Было ему в то время сорок три года... Доктор Уэльс покончил жизнь самоубийством...

* * *

Изучил действие эфира на человека, разработал технику ингаляционного наркоза и даже изобрел специальную наркозную маску наш соотечественник Николай Иванович Пирогов. Не одну сотню русских врачей обучил Пирогов технике ингаляционного наркоза.

Он первым в мире начал оперировать под наркозом в полевых условиях. В 1847 году на Кавказском театре военных действий, при осаде крепости Салтов. Пирогов проделал более ста операций под наркозом. Операционной ему служила палатка, изба, сарай. Порой приходилось оперировать и под открытым небом.

Впоследствии великий хирург писал: «Россия, опередив Европу нашими действиями при осаде Салтов, показывает всему просвещенному миру не только возможность в приложении, но неоспоримо благодетельное эфирование (эфирный наркоз) над ранеными на поле самой битвы. Мы надеемся, что отныне эфирный прибор будет составлять так же, как и хирургический нож, необходимую принадлежность каждого врача во время его действий на бранном поле...»