Антонен Арто - Монах

Амбросио, скорее мертвый, чем живой, был оставлен в камере один. Он чуть не умер, услышав, какой чудовищный приговор ему вынесен. В ближайшем будущем его не ждало ничего, кроме гибели, а его страхи с приближением полночи становились все ожесточеннее. Он то проваливался в мертвую тишину, то начинал бредить, как бы уже во власти самих ужасов агонии. Он ломал руки и проклинал час, когда появился на свет. В одно из таких мгновений глаза его остановились на таинственном подарке Матильды. Порывы ярости тут же утихли. Он стал внимательно разглядывать книгу, взял ее, но тут же с отвращением отбросил подальше. Быстрыми шагами он стал ходить взад-вперед по камере, потом остановился и снова устремил взгляд в угол, куда упала книга. Он подумал, что по крайней мере в ней находится возможность избежать своей роковой судьбы. Он наклонился и подобрал ее. Какое-то время он стоял, дрожа и не решаясь. Он горел желанием воспользоваться ее возможностями, но его пугали последствия. Однако воспоминание о приговоре окончательно прогнало его нерешительность. Он открыл томик, но волнение было так велико, что сначала он никак не мог найти указанную Матильдой страницу. Устыдясь себя самого, он призвал все свое мужество, открыл седьмую главу и начал громко читать. Но глаза его часто отрывались от книги, и он беспокойно искал духа, которого ждал и страшился в одно и то же время. Несмотря на это, он упорствовал в своих попытках и неуверенным голосом, часто запинаясь, сумел произнести до конца четыре первые строчки на странице.

Они были написаны на языке, значение которого было ему совершенно неизвестно. Как только он произнес последнее слово, проявился эффект заклинания. Воздух потряс чудовищный удар грома. Тюрьма вздрогнула вся до основания; молнии озарили камеру, и в следующий момент, принесенный вихрем пахнущего серой ветра, Люцифер появился перед ним во второй раз. Но он прибыл уже не так, как по зову Матильды, когда он принял облик Серафима, чтобы обмануть Амбросио. Он появился во всем своем безобразии, которое стало его уделом с тех пор, когда он был низвергнут с неба. Его руки и ноги были изборождены шрамами, оставленными некогда молниями Предвечного. Его бесформенное тело терялось в густой тени, на руках и ногах были огромные когти. Глаза источали гнев, который был способен поразить ужасом и более черствое сердце. За его плечами величаво развевались широкие черные крыла, а вместо волос у него были живые змеи, извивавшиеся на лбу с отвратительным шипением. В одной руке он держал свиток пергамента, в другой — железное перо; молнии все время бороздили пространство вокруг него, и удары грома так быстро следовали один за другим, что, казалось, сама природа должна под ними рухнуть.

Напуганный этим появлением, таким далеким от того, что он ожидал увидеть, Амбросио вдруг лишился дара речи. Гром смолк. В камере воцарилась тягостная тишина.

— Зачем меня сюда призвали? — спросил демон голосом, разъеденным от сернистыми туманами.

Сама природа трепетала, слушая его. От мощного подземного толчка вздрогнула земля, снова раздался удар грома, сильнее и ужаснее, чем первый.

Амбросио долго молчал, не в силах ответить демону.

— Я приговорен к смерти, — сказал он угасшим голосом. Кровь стыла у него в жилах при виде его жуткого собеседника. — Спасите меня, унесите меня отсюда!

— Будет ли уплачена цена за мои услуги? Согласен ли ты прийти ко мне, отдаться целиком, принадлежать мне душой и телом? Готов ли ты отвергнуть Того, кто создал тебя и умер за тебя на кресте? Скажи только ДА, и Люцифер — твой раб.

— Но не удовлетворитесь ли вы более низкой ценой? Неужели ничто, кроме моей вечной гибели, не сможет вас удовлетворить? Дух, вы слишком много хотите от меня! Вытащите меня из камеры, служите мне всего один час, и я ваш на тысячелетие. Такое предложение вас не устраивает?

— Нет, не устраивает. Мне нужна только твоя душа. Она нужна мне, и нужна навсегда!

— Ненасытный демон! Я не приговорю себя к вечным мукам! Я не могу отказаться от надежды когда-нибудь получить прощение!

— Ты отказываешься! На каких химерах строишь ты свои надежды? Ты, смертный с такой короткой жизнью, несчастный глупец, разве ты не виновен? Не гнусен ли ты даже в глазах демонов? Разве грехи, подобные твоим, могут быть прощены? Неужели ты надеешься когда-нибудь ускользнуть от моей власти? Твоя судьба решена. Предвечный покинул тебя, твой приговор — в божественных книгах, где ты уже отмечен как моя собственность, и ты станешь моим!