Антонен Арто - Монах

Говоря это, она протянула ему свою сморщенную, почти черную руку, которую так называемый возлюбленный поцеловал так неловко и с таким очевидным отвращением, что Лоренцо едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Леонелла тем временем заторопилась к выходу из церкви. Нежная Антония молча последовала за ней, но, подойдя к порталу, она невольно оглянулась и встретилась глазами с Лоренцо, который отвесил ей низкий поклон. Она ответила ему и быстро вышла.

Друзья были теперь у самого подножия собора. Тень потихоньку начинала скрадывать его детали. Народу на паперти осталось немного, оживленные группы людей уже рассеялись. Голубоватый влажный воздух омывал фасады домов. Кристобаль, который до этого момента не хотел нарушать молчание друга, воскликнул наигранным тоном:

— Насколько увеличатся теперь ваши надежды на наследство?

И так как Лоренцо смотрел на него, явно не понимая, о чем идет речь, добавил:

— Сосчитайте все улыбки и любезности, которыми я одаривал эту старую мумию, и скажите, в какую сумму вы оцениваете свадебные подарки для возмещения кошмарной женитьбы, на которую вы меня толкаете? Дьявол! Она оставила у меня на губах такой запах, что я буду чувствовать чеснок еще через месяц. Когда я пойду на Прадо, меня примут за бродячий омлет или за луковицу в цвету!

— Должен признаться, мой бедный друг, что ваша любезность действительно не безопасна. Однако я настолько не верю, что она превосходит ваши силы, что прошу вас пока не отказываться от ваших любовных игр.

— Из этой просьбы я заключаю, что маленькая Антония произвела на вас некоторое впечатление.

— Я не в состоянии выразить, насколько она меня очаровала. Со дня смерти моего отца мой дядя, герцог Медина, все время мне напоминает, что хотел бы видеть меня женатым. До сих пор я закрывал уши для всех увещеваний и намеков, отказываясь его понимать. Но то, что я увидел сегодня…

— А что вы увидели сегодня? Серьезно, дон Лоренцо, не потеряли ли вы рассудок, что мечтаете жениться на внучке самого умелого и работящего сапожника Кордовы?

— Вы забываете, что она также и внучка покойного маркиза де Лас Систернаса. Но оставим в стороне происхождение и титулы. Уверяю вас, что я никогда не видел женщины более привлекательной, чем Антония.

— Возможно, но тем не менее вы же не намерены на ней жениться?

— А почему бы и нет, дорогой граф? Моего состояния достаточно для нас двоих, а у моего дяди де Медина нет предрассудков в этом отношении. С другой стороны, по тому, что я знаю о Раймонде де Лас Систернас, я могу с уверенностью сказать, что он охотно признает Антонию своей племянницей. Я считал бы себя самым последним негодяем, если бы думал только о том, чтобы соблазнить ее. Мне кажется, в ней собраны все качества, которые я желал бы увидеть в жене: она молода, любезна, красива, нежна, умна…

— Умна? Она не в состоянии сказать ничего, кроме да или нет.

— Очень мало, согласен, но это всегда так кстати!

— В самом деле? Я складываю оружие! Вот что называется аргументом влюбленного, и я не осмеливаюсь больше вступать в дискуссию с человеком, владеющим такой совершенной диалектикой. А не пойти ли нам в Комедию?

— Сегодня не могу: я только вчера приехал в Мадрид и еще не видел сестру. Ее монастырь находится на этой улице, а я вернулся, потому что хотел узнать, что заставило ее пойти туда. Мне все-таки очень хочется это знать, и, возможно, я проведу целый вечер с сестрой у переговорной решетки.

— Вы говорите, ваша сестра в монастыре? Да, действительно, я забыл. Но что случилось с доньей Агнес? Я не понимаю, как вы могли решиться заточить в монастырь такое юное создание!

— Да неужели я! Дон Кристобаль, как вы могли заподозрить меня в этом варварстве? Она постриглась в монастырь по доброй воле, и нужны были очень необычные обстоятельства, чтобы заставить ее навсегда покинуть мир. Я использовал все средства, которые были в моем распоряжении, чтобы отговорить ее от этого гибельного решения, но все мои усилия оказались бесполезными, и я навсегда потерял сестру!

— Впрочем, не стоит очень огорчаться, Лоренцо, мне кажется, что вы должны значительно выиграть от этой потери, поскольку, если мне не изменяет память, часть доньи Агнес составляет десять тысяч пиастров, половина из которых должна перейти Вашему Высочеству… Святой Яго! Даже если бы я имел пятьдесят сестер, я бы согласился потерять их таким же образом, всех до единой, и был бы не слишком огорчен.

— Как, граф, — раздраженно заметил Лоренцо, — вы считаете меня настолько низким, чтобы повлиять на решение сестры? Вы полагаете, что гнусное желание стать обладателем ее состояния заставило бы меня убедить ее уйти в монастырь?