Аркадий Крупняков - АМАЗОНКИ

Всеми делами по управлению триерами ведал Диомед, а он остался в Фермоскире. Он?то бы сейчас, наверно, определил, куда лучше вести корабли, чтобы обойти ураган. Знали это и старые многоопытные кибернеты Аркадос, Арист, Халкид, но они сейчас нашли покой на дне моря.

Куда вести эскадру? —вот о чем думал сейчас Гелиодор. Вдруг приведешь триеры в самое пекло бури и погубишь себя и всех. Может, лучше стоять на месте и надеяться, что ураган пройдет мимо?

... Пурпурное пламя, вечернего заката все шире и шире разливается по тревожному небу. На море еще тихо, но в высоте уже царит ветер. Он несет облака с востока на запад — они взлохмаченными полосами летят к горизонту и, словно в раскаленной печи, исчезают за багряной кромкой моря.

Из трюма слышатся монотонные голоса, это молятся амазонки. Молятся всем богам сразу, от потрясателя небес Зевса до владыки морей и океанов Посейдона. Гелиодор уснул на короткое время, но предчувствие опасности разбудило его. Он вышел на палубу и почувствовал запах Дыма. Огляделся. На широкой площадке у кормы Атосса разводила жертвенный костер. Где?то раскопала железную решетку, угли и дрова. Видимо, предусмотрительная жрица запасла это все заранее. «Еще спалит корабль, — недовольно подумал про себя Гелиодор, но помешать Атоссе не решился. — Кто знает, может, боги, вняв молитвам, пошлют им спасение».

А небо темнеет все больше и больше. Откуда?то пришли густые черные тучи, они спускаются все ниже и ниже, нагнетая духоту и тревогу.

С темнотой пришло волнение на море. Гелиодор подошел к борту, глянул вниз. Исчезла синева, вода потемнела и кажется враждебной и холодной. О борта триеры хлещут белые гребни высоких валов, дыхание близкой грозы чувствуется и в воздухе. Ветер мечет космы пламени жертвенного костра, мечет над водой искры и пепел. Около костра стоит Атосса и с нею несколько жриц. Они чего?то бросают в огонь, произносят молитвы, вздымают к небесам руки.

Кибернет прошел мимо жертвенника к кормилу — там стоят две амазонки. У обеих в глазах тревога и испуг. Гелиодор бросил им конец веревки, сказал коротко:

— Привяжитесь.

Проходя по левому борту к носу, Гелиодор осмотрел снасти. Все, вроде бы, в порядке. Растянуты канаты мачт, закреплены свернутые вокруг рей паруса, с палубы убрано все лишнее.

Свистит в снастях ветер, глубоко и протяжно ревет море. Валы поднимаются все выше и выше, собранные вокруг корабли снова расползлись по сторонам, и темнеют их силуэты все дальше и дальше. «Догадались кибернеты разойтись сами или разметало корабли ветром? — подумал Гелиодор. —Так или иначе, но все равно это к лучшему, если во время урагана триеры будут дальше друг от друга».

Задуло и сорвало с кормы жертвенный костер, жрицы попрятались в трюм. Валы поднимаются высоко, они возносят корабль на свои могучие гребни и швыряют вниз, в разверзнувшуюся пучину. Кибернет перебегает от снасти к снасти, хватается за канаты. Над бортами поднимаются стены воды, кажется, что волна сейчас накроет корабль и похоронит его навеки в холодной пропасти вод.

Волны с грохотом проносятся по палубе, сметая на своем пути все, что плохо закреплено; судно, снова задрав высоко нос, выносится на гребень, чтобы еще и еще раз упасть в черный провал.

Вымокший до нитки, Гелиодор возвратился на корму и сам встал у руля. Двигать рычаг кормила ему помогают женщины. Много раз их захлестывали волны, и только веревки спасали жизнь.

Сколько времени провел Гелиодор на корме, трудно сказать. Может, час, может быть, больше. Измученный до предела, он решил, что дальше сопротивляться бесполезно. Корабль не слушался руля и был всецело во власти волн. Море бросало триеры из стороны в сторону, Гелиодор сначала опасался соседних судов, которые то и дело появлялись из мрака, готовые разбить себя и головную триеру в щепки. Но потом понял, что ему не совладать со стихией, и, вверив свою судьбу богам, заклинил кормило и отослал амазонок в трюм.

Трудно было понять, куда влечет их разбушевавшееся море, сколько кораблей удерживается на поверхности, в какие стороны разметал их ветер.

Около полуночи ураган усилился, находиться на палубе стало опасно, и кибернет последним сошел в трюм. В нос ему ударила смрадная духота. Закрытые люки не пропускали сюда ни одной свежей струи. Отовсюду слышались стоны и мольбы. Женщин кидает из стороны в сторону, ударяет об обшивку судна, о перекладины и балки, они избиты и измучены.

Гелиодор понимает, что если ураган не стихнет, к утру многие сойдут с ума, задохнутся в испарениях и зловонии, умрут от ударов и падений.