Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель

Однажды у Мелвилла зашел разговор об этом с Сесилом.

– Королева любит, чтобы ее хвалили. Не понимаю, умная женщина столь падка на лесть…

– Не скажите. В этом есть свой резон, и немалый.

– Какой резон, кроме удовольствия, может быть от лести?

– Сколько раз за сегодняшний вечер были произнесены слова о разумности Ее Величества и ее целомудрии? Не один десяток, и еще столько же произнесут. Вы полагаете, это нужно только для ушей Ее Величества? Королева прекрасно знает себе цену и своему целомудрию тоже. Тонкая лесть приятна только тому, кому она предназначена, и тому, кто ее произносит. Остальных она раздражает. А вот такая откровенная… Ее Величество достаточно умна, чтобы грубую лесть отличить, более того, сама ее и провоцирует. Я долго не мог понять, зачем.

– А теперь поняли? – поинтересовался посол.

– Понял довольно давно. Сегодня вы не очень верите в эту лесть. А завтра? А через несколько месяцев? Те, кто ежедневно десяток раз слышит и произносит что-либо, в конце концов сами в это поверят! Через пару месяцев при дворе вы и сами утвердитесь в исключительности Ее Величества. Кстати, это так и есть!

Посол изумленно смотрел на королеву, внимающую очередному придворному, заливавшемуся соловьем. А ведь верно!

– Интересно, это женская хитрость? – пробормотал он.

Сесил усмехнулся:

– У королевы редкое сочетание женской стервозности и мужской хватки. Имейте это в виду. Она непоследовательна там, где был бы тверд король, и на редкость тверда там, где женщина спасовала бы. Но временами это дает удивительные результаты.

Он вздохнул, и было непонятно, то ли осуждает, то ли восхищается. Пожалуй, и то, и другое.

Елизавета «осчастливила» Мелвилла очередным заявлением:

– Моя кузина Мария не единожды заявляла свои права на английский престол. Не думаю, что она их имеет, но при известных условиях я могла бы назвать дорогую сестрицу своей наследницей, причем первой очереди. Как вам известно, я не намерена выходить замуж, следовательно, трон не достанется моим детям. Поэтому я особенно придирчиво отношусь к выбору королевой Шотландии своего супруга, вы должны меня понять.

– О да, Ваше Величество. Такая забота о судьбе королевы Марии, несомненно, делает Вам честь! Кого бы Вы посоветовали ей в мужья?

Елизавета широко улыбнулась:

– Я найду достойного супруга дорогой сестрице, если только она намерена прислушаться к моим словам. И посоветуйте королеве, – Елизавета наклонилась почти к уху посла, – поменьше обращать внимания на чужих и побольше на своих собственных – шотландцев и англичан. Свои всегда лучше, уверяю вас.

Изящная ручка королевы словно в волнении сжала запястье посла. Мелвилл почувствовал железную хватку, эти красивые пальцы способны задушить, не задумываясь! Не хотел бы он почувствовать ее руку на своей шее…

– Как расценивать такое вмешательство?! Заботливая родственница! Ей нужно, чтобы я сидела взаперти и видела мир только через окно по ее соизволению! Я разорву всякие отношения с Англией, объявив поведение английской королевы оскорбительным!

Мелвилл спокойно смотрел на Марию Стюарт. Даже в запале не стоит произносить столь резких слов. Стоило бы сначала остыть, прежде чем вызывать его. Поневоле он вынужден был согласиться, что у Елизаветы куда больше выдержки. Может, Мария пока просто молода, еще научится?

Возмущалась Мария Стюарт, конечно, лишь в обществе тех, кому, безусловно, доверяла, в письмах к Елизавете она была самой благожелательностью, сообщив, что с благодарностью примет любой совет от дорогой тетушки. Елизавета в письмах и на словах неизменно называла Марию кузиной, ведь между ними было всего девять лет разницы. Или целых девять? Правда, опомнившись, Мария решила не дразнить спящего пса и все же принялась именовать англичанку «дорогой сестрицей».

Елизавета на гневный вопрос племянницы, залитый в письме бочонком патоки из слов, ехидно ответила:

– Конечно, за английского либо шотландского джентльмена!

И попробуй возрази!

Между двумя королевами началась большая игра с чисто женскими выходками и пакостями, которая привела одну из них на плаху. Вообще, в их отношениях заметна четкая последовательность – на любую выходку Марии Стюарт Елизавета Тюдор давала жесткий, на удивление хорошо продуманный ответ.

Мария внесла в свой герб корону Англии – немедленно были поддержаны протестанты в Шотландии и Франции, вынудив обе страны заняться отнюдь не проблемами самоуверенной красотки, даже ее свекру королю Генриху, спровоцировавшему эту выходку, стало не до снохи.