Павел Федоров - Синий шихан

Василий коротко объяснил управляющему, что из Синего Шихана прибыл агент, закупающий для строительства золотопромывательной фабрики материалы, инструмент и лошадей.

– Для какой фабрики? – недоуменно спросил Суханов.

– Разве вы не знаете?

– Ни святым духом, – ответил Тарас Маркелович, начиная соображать, почему его отправили в командировку на такой длительный срок.

Удивился и Буянов.

– Ну что ж… – после напряженного молчания сдержанно, чтобы не уронить своего достоинства, проговорил Суханов. – Я в отлучке уже давно. Значит, без меня начали. И то хорошо, что поторопились. Крупное дело застоя не любит. Говори, Матвей Никитич, цену, товар я твой знаю, видел.

Буянов назвал. Сумма превышала действительную стоимость товара в три раза, но он надеялся получить ее. Доверенный Шпака почти не возражал, а после того, как Буянов намекнул, что на этом деле даст ему заработать, сразу на все согласился. Дело оставалось только за задатком.

– Разбойничью цену не запрашивай, не дам, – категорически заявил Суханов.

– Дело ваше… Но мне думается, что мой товарец прииску вот как нужен!

Буянов самодовольно захихикал и, сузив раскосые глаза, победоносно посмотрел на Тараса Маркеловича.

Василий, закурив коротенькую трубочку, спокойно заговорил:

– Аппетит на деньги у вас, Матвей Никитич, неистощимый.

– А у кого нет его, позвольте спросить? – перебил Буянов.

– Однако у вас особенный! – продолжал Василий. – Кстати сказать, госпожа Барышникова тоже очень любит денежки. Не забудьте ей заплатить по векселям и распискам. До суда доводить не советую. А в отношении стоимости материалов и инструмента: накиньте десять процентов – и делу конец…

– Это будет по совести, – подхватил Суханов.

– Да это ж грабеж! – крикнул Матвей Никитич.

– По справедливости, господин Буянов, по справедливости! Еще раз напоминаю: рассчитайтесь по рыбным делам. Если не сделаете этого, то ваша тухлая рыба всплывет наверх. А может быть, и того хуже…

Василий говорил негромко, по с твердой, беспощадной прямотой. Смешно было видеть, как Буянов лихорадочно расстегнул воротник рубахи и вытащил золотой крест. Прижимая его к круглому животу, он приглушенно сказал:

– Последний крест хотите снять, сымайте! Все отдам, все!

Василий резко поднялся со стула, кивнув Суханову. Вместе они направились к выходу. Продолжать разговор с охмелевшим Буяновым было бесполезно. На другой день они уехали на Синий Шихан. Часа за четыре до их отъезда проспавшийся Буянов, проклиная «мошенников», согласился на их условия.

Прожив две недели в Зарецке, Дмитрий Степанов и Марфа собрались в Петербург. Авдей Иннокентьевич торопил их с отъездом.

После свадьбы Марфа от кучера узнала, куда отлучался отец во время их свадьбы.

Когда Авдей Иннокентьевич приехал с Кочкарского прииска в Зарецк, Марфа спросила его:

– Вы, говорят, папаша, жениться собираетесь, да еще на бывшей Митиной невесте… Может, это неправда?

– Тебе что… сорока на хвосте принесла? – Авдей Иннокентьевич решил отделаться шуточками, но Марфа была дочь своего отца и умела быть упрямой.

– Слыхала… Может быть, боишься правду сказать?

– Ну, а ежели правда, тогда что?

– Ежели сраму не боишься, тогда ничего, – опустив голову, сказала Марфа. – Только знай, что признавать я ее не буду.

– Ах, как испугала! Может, и меня признавать не захочешь?

– Я этого не говорю.

– Вот что, дочь моя, – немного помолчав, продолжал Авдей Иннокентьевич. – Ты ломоть отрезанный. У тебя есть муж, за ним и присматривай, а уж о себе я сам позабочусь. Поезжайте в Питер, да не мешкайте.

– Гонишь?

– Как хочешь… Оставайся… Только я советую. Да смотри, мужу не проболтайся. Скажу тебе одно, но ты меня вряд ли поймешь. Я тебя растил и мачехи в дом не привел. Молодость свою ногами топтал, тебя жалел; а сам черт знает чем услаждался. Хочу на старости лет гнездо иметь свое… – Доменов говорил отрывисто, путано, но дочь отлично понимала его. Не будь Олимпиада бывшей невестой ее мужа, Марфа бы и слова не сказала отцу.

– Женись на ком хочешь, только не на ней, – заявила она резко.

– За мужа не бойся. У меня не забалуется. Да и тебя он любит. Как телок за твоей юбкой ходит. Кончим разговор, поздно… – Авдей Иннокентьевич махнул рукой, пошел из комнаты и уже на пороге добавил: – Поезжайте-ка лучше в Питер да погуляйте, а там и я вслед прикачу…

– Один?

– Говорю, смирись! Поздно! Она уже мне жена. Я еще неделю тому назад обвенчался и на Кочкарский прииск ее увез, а ты хлопочешь.