Павел Федоров - Синий шихан

– Ну, уж оставь, брат… Чтобы мы, Степановы, полюбовниц завели? Срамно, брат!

Иван, чувствуя фальшь в своих словах, замолчал. Уже дома Митька за бутылкой вина напомнил ему:

– Значит, в князья хочешь меня определить? Интересно… Князь Митрий Лександрович Степанов! Вот история, а? Вчерась кизяки на станке делал, а седни князь… Подать ишо вина, князь велит! – Митька напыщенно выпятил грудь и взъерошил рыжие волосы.

В конечном счете все свелось к шуткам. Братья похохотали от радостного ощущения великой силы богатства и легли спать. А утром, позавтракав, подседлали коней и поехали на прииск, чтобы участвовать при крупном съеме золота на Родниковской даче. Там Тарас Суханов творил чудеса. Золото брали пудами.

После разговора за бутылкой вина братья как будто примирились, но Митька понимал, что уломать родственников на его свадьбу с Олимпиадой будет трудно. А Митька уже не мог отказаться от Олимпиады. Не мог он забыть ее горячие ласки.

Однажды Митька уже заявил матери о своем намерении жениться на Олимпиаде. В доме поднялся такой ералаш, что хоть хватай веревку и лезь в петлю. Мать за икону – и проклинать. Сноха Аришка – нос кверху, о невестке слышать не хочет, разделом хозяйства грозит, и Иван на ее руку тянет.

Все произошло накануне престольного праздника. Иван предложил поехать на Ярташкинские хутора невесту смотреть, а Митька уперся. Пришел на конюшню к Микешке, сел на ларь и чуть не со слезами:

– Что мне делать, Микешка?

– Ежели такое дело, – выслушав его, заговорил Микешка, – я бы на твоем месте разом все прикончил…

– Как прикончить, научи! – попросил Митька.

– Пошел бы к отцу Николаю, договорился… и темной ночкой обвенчался… Что у тебя, денег нет?.. Заплатишь хорошенько…

– Ну, положим, есть у меня полсотни рублев… А больше Ивашка не даст…

– Какой же ты тогда хозяин?.. На золоте сидишь, а в кармане полушка, – сказал Микешка, не подозревая, какого жаркого огонька он подбросил в Митькино сердце.

– Я покажу, кто здеся хозяин, – пригрозил Митька.

Вечером он незаметно пробрался в дом попа. Отец Николай собирался спать. В длинной ночной рубахе стоял перед зеркалом и расчесывал густую с проседью бороду. Из другой комнаты выглянула черноволосая, с насмешливыми, такими же круглыми, как у отца, глазами девочка и с дерзким любопытством осмотрела голубой Митькин чекмень и рыжие кудри.

– Лидуха-галчонок, кшы спать, – увидев в зеркало ее улыбающееся личико, сказал отец Николай.

«И правда, на галчонка смахивает», – подумал Митька.

Он надул щеки. Девочка потешно сморщила нос и, показав забавному гостю язычок, шмыгнула за дверь. Это развеселило Митьку. Разумеется, в то время никому и в голову не могло прийти, что из этой девочки впоследствии выйдет известная русская писательница.

– Я к вам по делу, отец Николай, – откашливаясь в кулак, проговорил Митька.

– Что за дело в такой поздний час?

– Мне обвенчаться надо, да так… ну, как говорится, и все такое.

– В добрый час, хоть завтра, – зевая, ответил отец Николай.

– Тут такое дело, украдкой надо. – Митька сбивчиво рассказал всю свою историю.

– Не годится без согласия-то родителей.

– А ежели, скажем, она в положении? – соврал Митька. – Как же я могу дите свое оставить?

– Это, брат, похвально. Ничего не могу сказать… Значит, дурак Ванька на золоте помешался?.. А с матерью я потом сам поговорю… Приходите… Совет да любовь… Только жить где будете?

– Строиться начну, а покамест у ней поживем.

Спать Митька в эту ночь пришел на сеновал.

– Завтра, Микифор, чтобы лошади чуть свет дома были. Далеко поедем… Как моргну, в один момент запрягай, – приказал Митька, перед тем как улечься на кошме.

– Куды поедем, Митрий Лександрыч? – спросил Микешка.

– На кудыкину гору. Спи… Ежели кто придет меня будить, гони всех к черту… Скажи, ни в какую церкву я не пойду, слышишь?

– Слышу.

Утром, когда все ушли в церковь, Митька слез с сеновала и приказал Микешке выводить лошадей. Сам он несколько раз подходил к каменному амбару, трогал огромный висячий замок. Остановившись посреди двора, о чем-то задумался.

– Может, скажешь, куда поедем-то? – не удержавшись, спросил Микешка.

– Делай, что тебе говорят… Где у нас железный лом?

– Вон под навесом стоит… Да зачем он тебе понадобился? – не унимался Микешка, дивясь лихорадочной возбужденности молодого хозяина.

Митька бросился под навес, схватил тяжелый лом, подойдя к Микешке, глядя на него шалыми, налитыми кровью глазами, задыхаясь, проговорил: