Павел Федоров - Синий шихан

Скандал вышел небывалый. Решили гостям пока ничего не говорить… И только утром, когда окончательно убедились, что Маринки нигде нет, сообщили в полицию…

Город спал; протяжно, на разные лады, перекликались петухи и лаяли собаки. По темной, пустынной улице, словно белое привидение, двигалась одинокая фигура. Она быстрыми шагами шла по направлению к мосту, переброшенному через небольшую речку. Это была Маринка.

Темные окна как-то странно давили Маринку, дымоходные трубы качались в ее глазах. Сначала она боялась собак и этой темной пустоты, но потом чувство страха прошло. Маринка зашагала к реке быстрее и спокойнее. В душе у нее возникла странная уверенность, что Кодар где-то близко, может быть, даже сейчас он выедет из-за угла на косматом коне, подхватит ее на седло и умчит в степь. Еще в саду, лихорадочно обдумывая свой поступок, она решила бежать в ближайший за рекой аул. Там у Кодара много друзей, они спрячут ее.

Тихо шурша шелком подвенечного платья, она благополучно прошла мимо спящих в плетеном шалашике около моста сторожей. Спустилась по пыльной дороге в балочку, спотыкаясь о кочки и ничего не видя перед собой, вошла в высокие темные кусты. Вдруг позади по деревянному настилу моста отчетливо простучали конские копыта. Маринка вздрогнула, свернула с дороги, ухватившись за ветку, остановилась под кустом. Шаги приближались. «А может, это Кодар?» – мелькнула в голове мысль. Поравнявшись с местом, где стояла Маринка, чужой конь вдруг захрапел и, зазвенев кольцами уздечки, замедлил ход. В просвете кустов Маринка увидела выгнутую шею коня с косматой гривой, потом услышала знакомый голос, произнесший на киргизском языке:

– Ну, чего ты испугался, глупый!

Звук этого голоса ударил ее по лицу. Она выскочила из-за куста и крикнула:

– Кодар! Кодар!

Лошадь шарахнулась в сторону.

– Кодар! – уже негромко повторила она.

Всадник видел, как белая фигура, протягивая руки, шла к нему. Конь, гремя стременами, продолжал фырчать и пятиться назад.

– Чего кричишь! Шайтан, что ли? Я не Кодар, – раздался хриплый, испуганный голос.

Это был незнакомый, чужой голос. Маринка еще что-то крикнула и повалилась на пыльную дорогу.

Всадник постоял на месте, потом осторожно приблизился. На дороге в белом платье лежала девушка. Он слез с коня и привязал его за ближайший куст. Осторожно и робко подошел ближе. Девушка не шевелилась.

– Помоги бог… что же делать? – проговорил всадник.

Это был Юрген. Киргиз из соседнего аула Юрген хорошо знал Кодара. Имя этого человека заставило его подавить суеверный страх и подойти к Маринке. Порывшись в кармане, он достал коробок и зажег спичку. Голова девушки лежала в дорожной пыли. Юрген с минуту постоял в нерешительности. Потом быстро снял бешмет, повесил его себе на плечо, наклонился, поднял горячее, трепещущее в ознобе тело, завернул в бешмет и понес к коню. С трудом успокоив лошадь, он положил Маринку поперек седла и доставил к себе в аул.

Маринка пришла в себя только спустя двенадцать часов. События последних дней измотали ее и едва не довели до горячки. Еще прежде, в день свадьбы, она внушила себе, что непременно встретит Кодара. Ей это подсказывало сердце…

Когда Маринка очнулась и открыла глаза, первое, что она увидела, был Кодар. Опустив гладко выбритую голову, он сидел напротив нее и, очевидно, дремал. На его утомленное лицо с чистым высоким лбом и густыми темными бровями через узкое окно падал солнечный свет. Кодар сидел с поджатыми ногами, положив на колени сильные, жилистые руки. Маринка смотрела на него и боялась пошевелиться. Она не удивилась, что видит его около себя. Вчерашнее ощущение, что он где-то близко, не покидало ее до самой последней минуты. Падая куда-то в темноту, мгновенной, гаснущей искрой сознания она снова поверила, что, может быть, это все-таки Кодар.

Потом она осторожно пошевелила пальцами, подняла руку и положила ее на горячую ладонь Кодара. Он вздрогнул и открыл глаза. Увидел ее яркие, большие глаза, поймал спокойную улыбку счастья.

– Я боялся, что ты умрешь, – проговорил Кодар. По щекам этого большого, сильного человека текли слезы. Тело его несколько раз передернулось, словно его начинала бить лихорадка. – Вчера я хотел… – Кодар провел пальцем по смуглой шее, – зарезать себя хотел… Потом решил сходить к твоему мужу и попросить, чтобы он взял меня в работники… Я бы даром ему ковры делал или другую работу, чтобы всегда на тебя смотреть и оберегать тебя… А если бы он не захотел, я бы к соседу нанялся… Разве кому жалко, если бы я только глядел на чужую жену… Никто ведь ничего не знает… никто кроме тебя… Вот такие у меня были мысли, может быть, глупые.