Павел Федоров - Синий шихан

Маринка подошла, постояла напротив него и смело, близко-близко, почти касаясь его плеча, села рядом. Полушепотом, словно чего-то боясь, сказала:

– Я не поздоровалась, Родион Матвеич, мы с вами видались днем…

– Да, день сегодня такой!..

– Какой же? – встрепенувшись, спросила Маринка.

– А я и сам не знаю, Марина Петровна! Ей-богу, не знаю, как и назвать… Отец сегодня меня побить собирался, а мне плясать, петь, кричать хочется! Поджидая вас, в церкви побывал, посмотрел, как венчают… Самому венчаться захотелось.

– Кого же сегодня венчали? – спросила Маринка.

– А вы разве не знаете?.. Микешка, кучер Тараса Маркеловича, что сегодня в нашей смене скакал, воспитанницу госпожи Печенеговой взял. Но Зинаида Петровна не присутствовала. Говорят, она против этой свадьбы… Бог их разберет! Пара хорошая, я рад за них! Вот видите, я сегодня всему рад и никому не завидую! – улыбаясь, говорил Родион.

Но Маринка уже плохо его слушала.

Она оглянулась на дом. На кухне тускло мерцал свет. «Наверное, мать не спит, меня дожидается. Если не слышала, как я приехала, то скоро ляжет и потушит лампу», – с тревожной рассеянностью думала девушка, мысленно представляя себе стоящих под венцом Микешку и счастливую Дашу. «Горьких капель ты подлил мне, Родион Матвеич. Если бы ты знал, как мы с Микешкой, маленькие, на одной печке спали, по полям бегали… А потом уж, подростками, нарочно однажды шиповником пальцы прокололи, к капелькам крови губами приложились, богу поклялись, что поженимся. А выросли… Ну что же, Микеша, прощай, счастья тебе желаю».

Родион продолжал говорить ей пылкие слова, но они отлетали от Маринки, застывали в воздухе, как дождевые капли на морозе. Не видел он в темноте, как неудержимо катились по щекам девушки солоноватые слезы.

– Вот так и ждал я вас, спрятавшись в переулке. А как увидел, так и побежал собачонкой вслед, – взволнованно продолжал Родион. – И до утра бы ждал, до самого солнышка!.. Сегодня обещали вы мне ответ дать, дайте, не томите!

– А ежели вам мой ответ не понравится? Тогда как, Родион Матвеич? – глухим, дрожащим голоском, кусая губы, спросила Маринка.

– Все равно, какой уж есть! – с отчаянием проговорил Родион и, взмахнув в темноте рукой, добавил: – Лишь бы правда была в этом ответе!

– Другого я и не скажу… Только не обижайтесь, Родя… Вы мне нравитесь, и любовь мне ваша по душе, за это и приветить вас хочется, ласковое слово сказать… Но у меня к вам любви нету, вот и вся моя правда…

– Да ведь я это, Мариша, давно знаю!.. Знаю! Только могу крест целовать, что придет и любовь! Чтобы осчастливить вас, я жизни не пожалею!

– Я верю! – по-прежнему тихо сказала Маринка, чувствуя, что у нее уже не достанет сил сопротивляться дальше. Слишком подавлены были, притуплены горькими обидами ее чувства, слишком горяча и сильна его любовь.

– Да только за одно ваше слово, Мариша, я готов… – Родион не выдержал и порывисто обнял девушку. Она не отвернулась и не отодвинулась. Забыв все на свете, он стал жарко целовать ее щеки и, почувствовав на них слезы, совсем обезумел от счастья.

– Еще скажи что-нибудь, – шептал он.

– Теперь уж, Родя, всякие слова ни к чему, – прижимаясь к нему, проговорила Маринка.

Все как-то вдруг улеглось, примирилось. Родион Буянов ликовал. Но Маринка продолжала говорить:

– Бедностью упрекнете, Родион Матвеич, еще дальше оттолкнете… Подушки у меня маленькие, жидкие, приданого один сундучок…

– Да я вам гору привезу! Вот пустяки-то!

– Отец не возьмет, и не думайте! Это только у киргизов девушек за калым покупают… А я не… – Маринка запнулась и умолкла.

– А разве у русских не в обычае помочь невесте купить приданое? – возразил Родион.

– Это у нас называется кладка. А я ее не хочу! Что нужно, у меня все есть… Ну, а там дома, как угодно, покупайте, это уж дело семейное… Не будем спорить, пойдемте к мамаше, она лучше нас знает…

Позже, уже в доме, когда разбудили удивленную Анну Степановну, засуетившуюся с самоваром и закуской, Маринка поставила странное условие: венчаться быстро, не позднее следующего воскресенья, только не в городе, как этого хотел жених, а здесь, в станице, днем, с певчими, и чем пышнее свадьба, тем лучше!

Скорая свадьба Родиона вполне устроила. Но венчаться в глухой станице молодой Буянов не соглашался, да и опасался, что отец воспротивится тому.

– А об этом уже я с ним сама поговорю, – решительно и твердо заявила Маринка.

На том и порешили.

– Как же это так, доченька, – когда ушел жених, вытирая слезы, заговорила Анна Степановна. – Нежданно-негаданно… неужели покинешь нас?