Милий Езерский - Марий и Сулла. Книга вторая

Марий притворно задумался.

— Я готов поддержать тебя, Публий, — медленно заговорил он, — но ты должен посодействовать и мне…

— В чем?

— В Риме ищут вождя, способного бороться с Митридатом…

— И этим вождем хочешь быть ты?

Марий кивнул.

— Не понимаю тебя, — подумав, сказал Сульпиций, — ведь ты стар и не вынесешь трудностей похода… Разве в Марсийскую войну ты не отказался воевать по причине слабосилия?..

Марий нахмурился.

— Нет, меня заставили враги… Да и Союзническая война была непривлекательна для популяров. Мне не хотелось идти против братьев, — говорил он смущаясь (видел по глазам собеседника, что тот ему не верит), — а узнав, что Лампоний и Телезин, мои друзья, идут на меня, я не мог… Понимаешь?..

— Что же ты обещаешь мне за поддержку? — откровенно спросил Сульпиций. — Власть в случае победы популяров, или…

— Подожди, — прищурился Марий. — Власть почти в твоих руках, но я могу обещать побольше: когда мы восторжествуем и соберется новый сенат, ты будешь princeps senatus…

Вошла Юлия с цветами в руке. Приветствовав гостей улыбкой, она прошла к ларарию, чтобы увенчать домашних богов.

Давно уже она перестала верить в военные способности мужа, а успехи Суллы преисполняли гордостью ее сердце за любимого человека. Она считала дни и часы, когда опять увидится с ним (они встречались два раза в неделю, — Юлия украдкой уходила из дому), и каждый раз, когда Марий бранил Суллу, она испытывала непреодолимое желание крикнуть: «Замолчи! Он способнее и величественнее тебя!» Однако мысль о позоре, расправе Мария и отношении родных (Авл Цезарь недавно умер) удерживали ее.

Входя в атриум, она услышала обещание мужа и испуганно остановилась. Правду ли говорит Марий или хитрит?..

Находясь в ларарии, она прислушивалась к беседе. Вскоре разговор утих. И когда она вышла, Сульпиция и Тита Помпония уже не было в атриуме. Марий сидел, занимая один почти всю биселлу, и его грузное, расползшееся тело, большая мохнатая голова и крупные волосатые руки вызвали в ней отвращение.

Сульпиций убеждал народ в необходимости послать на войну с Митридатом искусного полководца, который мог бы разбить неприятеля и освободить захваченные им Вифинию, Фригию и области Азии.

— Такой военачальник есть, — говорил он, — это Марий, третий основатель Рима, — и, восхваляя его, намекнул на поддержку, обещанную Марием союзникам: — Он распределит вас по старым трибам, и во время голосования перевес будет на вашей стороне… Пошлите же его проконсулом в Азию, и вы не пожалеете.

Речь Сульпиция обрадовала союзников и обозлила старых граждан. Те и другие стали оскорблять друг друга и угрожать расправою. В воздухе замелькали палки, полетели камни.

Сульпиций не пытался разнять римлян и союзников. Глядя равнодушно на стычку, он говорил Марию:

— В народном собрании будет еще не то, но я приму меры, и ты получить начальствование над легионами и отправишься против Митридата…

— Да помогут мне боги! — воскликнул Марий, обратив взор к Капитолию. — Какой-то голос говорит мне, что я разобью Митридата и захвачу несметные сокровища…

— …которые пойдут на ведение борьбы и улучшение жизни неимущих, — протянул ему руку Сульпиций. — Взгляни: старые граждане оттеснили новых, и если так же повторится в комициях, ты, наверно, скажешь: «Дело проиграно». А я знаю, что не они, а мои сателлиты решат исход стычки.

Выступил глашатай, громко закричал:

— Объявляются, по приказанию консулов, ферии. День созвания комиций отсрочен.

Сульпиций вспыхнул.

— Это незаконно, — возразил он и повысил голос: — Квириты, не обращайте внимания на решение консулов! Приходите завтра голосовать в комициях!..

И, повернувшись к Марию, прибавил:

— Клянусь Марсом, я ни перед чем не остановлюсь! Если бы пришлось даже перебить всех сенаторов и сжечь Капитолий, я бы пошел и на это!

На другой день сателлиты, опоясанные мечами, скрытыми под одеждой, отправлялись с Сульпицием на форум. Мульвий шел рядом с народным трибуном. Он знал, что Телезин и Лампоний, не доверяя Марию, отшатнулись от Сульпиция и уехали из Рима, но не примкнул к ним, потому что его захватила борьба в городе; он искал всюду очагов восстаний, надеясь втайне, что где-нибудь да удастся восторжествовать плебсу. Было время, когда бунт Тита Веттия, его победы и освобождение рабов уверили его в том, что начинается новая жизнь, созданная на братских началах, а потом понял, что силы были неравны, выступление преждевременно. Надежда на успех пробуждалась еще два раза: бунт Сатурнина и борьба Ливия Друза, казалось, должны были кончиться благоприятно. Но Марий предал, а Друза умертвил убийца, подосланный всадниками. Тогда Мульвий упал духом. Что было делать? Он сражался на стороне союзников против римлян, дважды был ранен и теперь примкнул к Сульпицию.