Виктор Поротников - Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»

Не прошло и часа, как Иоанн Алакас почти дословно передал Цимисхию все, сказанное Свенельдом, снабдив это собственными комментариями, полными неприкрытого презрения к русам.

Цимисхий в душе был скорее рад такому обороту, так как уже пожалел о своем столь необдуманном поступке. Душевные порывы частенько толкали Цимисхия то в омут греховных страстей, то в пучину кровавой мести, то на стену вражеской крепости под градом стрел… Даже заговор против Никифора Фоки был для Цимисхия неким приложением к его любовной связи с василиссой Феофано. Цимисхий понимал, что если Никифор Фока обо всем узнает, то Феофано, скорее всего, отделается каким-нибудь незначительным наказанием, его же непременно казнят. Поэтому Цимисхий нанес удар первым и убил Никифора Фоку. Правда, и с красавицей Феофано Цимисхию пришлось расстаться по воле сурового патриарха Полиевкта, зато ему достался царский трон.

Цимисхий вызвал к себе стратопедарха Петра, ценимого им за его изворотливый ум. Петр был дворцовым евнухом, но прежде чем стать им, он занимался военным делом. По дворцовой иерархии, некоторые из должностей могли занимать только евнухи. Дворцовые скопцы, облеченные властью, имели все, кроме права иметь детей. Стратопедарх занимался разбивкой военного стана и снабжением войска провиантом.

Появившись в царском шатре, евнух Петр поклонился василевсу так низко, как не кланялся ему никто из военачальников, по роду своей деятельности не очень-то привычных к подобной церемонии.

Гладкое розоватое лицо евнуха более напоминало своими пухлыми округлыми чертами лик матроны с толстым мужским носом и густыми черными бровями. Длинные вьющиеся волосы Петра лишь добавляли ему сходства с женщиной.

– Святослав не пожелал выйти на поединок со мной, – с кривой усмешкой проговорил Цимисхий, – для князя русов я всего лишь вор, укравший чужую царскую мантию. Святославу зазорно биться со мной один на один. Он-то унаследовал княжескую власть от отца-князя. Поэтому я решил прибегнуть к уловке, предложенной тобой, мой верный Петр.

Евнух молча поклонился василевсу еще раз.

– Приведи-ка сюда того знатного пленного руса, – повелел Цимисхий.

Евнух удалился, но вскоре вернулся, приведя с собой Регнвальда. Следом за ними в шатер вошли два плечистых воина с дротиками в руках, застыв у них за спиной.

Цимисхий, сидящий у стола с яствами, предложил пленнику сесть на стул и разделить с ним трапезу. Регнвальд сел напротив василевса, но от кушаний отказался.

Цимисхий стал расспрашивать пленника о его родне, о том, кем ему доводится князь Святослав, одобряет ли он эту войну и о том, что Святослав отказался от поединка с ним, владыкой ромеев.

Регнвальд неплохо владел греческим, поэтому разговаривал с Цимисхием без помощи толмача.

Из ответов Регнвальда выходило, что хотя по своему родству с князем он и состоял в ближайшем окружении Святослава, но на военные советы его не приглашали по молодости лет. Все решения Святослава Регнвальд одобрял и находил верными, в том числе и войну с ромеями.

Цимисхий незаметно приглядывался к пленнику.

Регнвальд был крепкого телосложения, довольно высок ростом. Ему было двадцать лет, но выглядел он несколько старше из-за своих низких бровей и сурового взгляда. Его длинные густые волосы цвета соломы были стянуты на лбу узкой повязкой. Светло-голубые глаза Регнвальда имели стальной блеск, эти холодные очи взирали на Цимисхия с некой затаенной угрозой, следили за ним с пристальностью хищника, в любой момент готового к прыжку. Прямой нос Регнвальда, высокий лоб и упрямый подбородок придавали ему сходство с обликом древних эллинов, запечатленных в мраморных статуях Вуколеонского дворца в Константинополе.

– Я хочу предложить тебе, Регнвальд, такие богатства, каких у тебя никогда не будет на службе у князя Святослава, – продолжил Цимисхий, сделав глоток из золотой чеканной чаши. – Также я могу дать тебе власть и почести, о каких ты и не мечтал! Я хочу, чтобы ты согласился служить мне. Подумай над этим. Святослав все равно обречен. Ему не вырваться из Доростола ни по воде, ни по суше.

Когда стражи увели пленника, Цимисхий обратился к евнуху Петру, повелев ему вновь и вновь затевать этот разговор с Регнвальдом. Цимисхий разрешил евнуху, чтобы тот приводил к Регнвальду красивых рабынь, угощал его изысканными яствами и хорошим вином, позволял ему подержать в руках различные золотые изделия.