Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ

— Хорошо… В смысле — плохо. Иди! Надобно будет, позову.

Боярин, обрадованный столь благоприятным исходом, пятился назад, отворил дверь и, также пятясь, притворил её.

Великий князь, оставшись один, сразу утратил степенность. Совсем по-мальчишески спрыгнул с трона, подбежал к окну, выходившему в сторону митрополичьего двора, и произнёс ликующе:

— Я тебя, Сидор!.. На худой телеге!

Антоний не вошёл — ворвался в палату к великому князю. И это несоблюдение приличествующего чина, и нескрываемое волнение, даже тревога в каждом жесте его обнаруживали, что случилось нечто из ряда вон.

И голос его, обычно кротко-приглушённый, был сейчас зычен — не его, не монаха Антония, голос:

— Кайся, великий князь, молись, плачь горькими слезами пред Отцом Небесным, Которого ты безмерно прогневил.

Василий Васильевич, уже принимая похолодевшим сердцем какое-то очевидное бедствие, поднялся с кресла навстречу:

— Что стряслось, батюшка Антоний?

— И ты меня спрашиваешь? Да как ты мог, князь?

— Что, что, Антоний? — цепенея от чего-то непоправимого, но так и не понимая причины, вопрошал Василий Васильевич.

— Нет, ты что наделал, великий князь! — Антоний в отчаянии теребил свою рыжеватую бородку. Широкие рукава чёрной рясы свисли, открыв тонкие запястья, Василий Васильевич обхватил их своими руками, развёл на стороны не грубо, но и не считаясь со слабым сопротивлением монаха.

— Объясни толком, что приключилось?

Антоний отступил на два шага и неузнавающе смотрел на великого князя. Спросил уже спокойно, как больного:

— Ты почему здесь? Ты не знаешь разве, что прибыл тебе назначенный патриархом митрополит всея Руси?

Иди немедленно!

Василий Васильевич облегчённо вздохнул, вернулся на своё царское место.

— Как же ты меня напугал! Присядь.

Антоний недоверчиво повиновался, присел на краешек скамьи, но сразу же вскочил, как только услышал ужаснувшие его слова:

— Я не только не пойду к этому самозваному Сидору, но повелю выпроводить его из Москвы на худой телеге, как мой дед Киприана выпроваживал.

— Немедленно знаменай себя! — Антоний сказал это столь властно, что великий князь беспрекословно встал с трона, трижды перекрестился на иконостас. — А теперь послушай, размысли и рассуди, сколь справедливы для тебя слова святого апостола Павла: «Супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский, кого поглотити». Больше всего, сын мой, бойся отпасть от Бога, бойся подвергнуться отлучению в этом или будущем веке, а действие, истекающее от диавола, есть высокомудрие, гордынность и все виды злобы. Единственно только злым действом врага человеческого, диавола, могу я в толк взять твои слова многогрешные. Не самозваный Сидор, а богомудрый и богопросвященный владыка по благословению самого патриарха прибыл, чтобы освятить твою, государь, власть, которая дана тебе по Промыслу Божьему.

— Но, Антоний… Батюшка Антоний, — Василий Васильевич вдруг почувствовал себя нашкодившим ребёнком, слабо осознающим свою вину, но уже чувствующим неотвратность наказания. — Мы же выбрали Иону, он для нас митрополит? Так и дед мой Дмитрий Иванович Донской избирал Митяя…

— Избирал, избирал, да Бог не допустил этого самочиния.

— Знаю, Божиим попущением погиб Митяй не своей смертью на пути в Константинополь. А вместо него заявился гречин Киприан, которого дед не захотел принимать. Зачем же ты меня нудишь?

Антоний не сразу ответил, сердцем чувствуя, что сын его духовный подвержен таким повреждениям, которые могут привести душу его к полной погибели:

— Я буду молиться за тебя, сын мой, да простит тебе Господь чудовищное твоё заблуждение, дарует тебе чистоту и смиренномудрие, чтобы николи ты не терял духовного рассуждения, без которого невозможно отличить, добро от зла. То, что вычитал я в свитках летописных, ведомо тебе по преданиям семейным. Да, высылал Дмитрий Иванович митрополита Киприана за то, что тот убежал из осаждённой Москвы, отдал её на разорение Тохтамышу. Великое горе ослепило благоверного Дмитрия Ивановича и привело в велий гнев. Но не помнишь разве, не рассказывали тебе разве отец твой, дядьки твои, как высокоторжественно встречал Дмитрий Иванович Киприана при его первом прибытии? Он со всем своим семейством, с чадами и домочадцами, с боярами и духовенством выехал за девять вёрст от Москвы к селу Котлы для встречи владыки. А ты как же осмелился такой грех на душу взять, что даже из дворца своего не вышел, и сейчас ещё говоришь непотребное, диавола тешишь? Сбирайся и иди скорым шагом к владыке с повинной головой!