Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ

Но оттуда пока ничего не было видно.

Посмотрим же, что происходит в самой Москве с тех пор, как мы её оставили.

Благодаря стараниям Лукина москвичи скрепя сердце пока что примирились со своим новым князем.

На просторном дворе Шемяки два дня шло дикое пьянство.

Озверелая голытьба гуляла вовсю.

Князю Дмитрию то и дело орали «славу» и расхваливали его спьяну что было силы; великого князя Василия с пьяных глаз бранили что было мочи…

Княжеская челядь только посмеивалась, слушая такие речи, и пьянствовала вместе с тороватыми на похвалы гостями…

Степенные, солидные бояре и боярские дети роптали.

Громко, впрочем, никто не решался высказывать своего осуждения Шемяке и его сторонникам…

Да и опасно было: челяди Шемяки да Старкова вполне достаточно было, чтобы разнести все боярские дворы…

Вечером 15 февраля по дороге от Троицы подъезжал к Москве поезд великого князя Дмитрия Юрьевича…

Вслед за толпой конников ехал государь.

Государевы санники, убранные дорогими перьями, в сбруе, сверкавшей золотом и каменьями, шли, весело звеня цепочками и колокольчиками…

В санях, в богатой шубе, в высокой собольей шапке с дорогой алмазной запоной, ехал великий князь.

Сзади государевых саней тащились убогие розвальни, перевязанные во многих местах верёвками и лыком…

Тощая деревенская кляча, понурив голову, еле переступая своими кривыми ногами, тащила розвальни…

В них сидел князь Василий, теперь младший брат и слуга Дмитрия…

Позади саней Василия тянулись ещё три такие же клячи. Они везли его бояр…

На Василия было жалко и страшно смотреть.

И без того болезненное его лицо осунулось ещё более, осунулось и почернело…

Глаза великого князя глубоко ввалились. Он всю дорогу не поднимал их и смотрел упорно вниз. А по щекам и по редкой рыжеватой бороде государя катились крупные княжеские слёзы…

Тяжело было видеть его согнувшуюся, словно под тяжестью, сутуловатую фигуру, одетую в простой тулуп, в двух-трёх местах разорванный и залатанный…

Государь глядел на эти яркие заплаты и ещё ниже опускал голову…

Много горьких и тяжёлых дум пронеслось в его голове, пока его везли от обители!..

Вспомнил он, как только три дня назад он сам государем и великим князем ехал и все встречные низко кланялись ему и не смели надеть шапки, пока его, государев, поезд не скроется совсем с глаз…

А теперь?!

О, Господи, Господи! За что посылаешь Ты такое испытание ему, князю Василию?!

За что?…

А что ему напомнил вчера брат Дмитрий?!

Разве не он, Василий, ослепил брата Василия Юрьевича?!

— Прости мне, Боже, мой тяжкий грех! — шепчут побледневшие губы государя… А как на него посмотрел в последний раз Шемяка?!

Страшными, злыми глазами…

А потом сказал: «Ну, жди моих милостей!..»

Великий князь сопоставил всё это и вздрогнул от ужаса…

— Неужели! О, Боже мой! Спаси меня и помилуй!

Неужели брат Дмитрий собирается в отмщение ослепить и его, князя Василия?…

Мороз пробежал по коже государя. Он чувствовал, как от ужаса зашевелились волосы на его голове…

И тут же он зарыдал громкими, неудержимыми рыданиями…

Он вспомнил о примете накануне отъезда.

«Не послушался умных людей! — с бессильным отчаяньем в сердце подумал он. — Жена умоляла, упрашивала… Было согласился отложить поездку… Митрополит Иона уговорил и заставил ехать!..»

И в его сердце отчаянье сменилось злобой к неповинному старику…

«Дворецкий Лука знал, что говорил! Он бывалый человек!.. Он много видал на своём веку… Послушаться бы его!.. Не ездить бы!.. А теперь не вернёшь!.. Поздно-Поздно!..»

И великий князь плакал и рыдал в своих санях, как малый беспомощный ребёнок…

А дорога всё короче и короче…

Скоро и Москва…

Что-то там его ждёт?…

Может быть, верные ему бояре разбили уже слуг Шемяки и Можайского?…

Может быть, у заставы их рать нападёт на поезд Шемяки и отобьёт его, князя Василия?!

Надежда, как яркий луч, озарила душу бедного князя — только на миг!

Не таков князь Шемяка, чтобы уехать из Москвы, не обезопасив себе возвращения!..

Наверное, все его, Васильевы, бояре схвачены и ограблены!

Так всегда делалось; странно было бы, если бы Дмитрий не сделал так…

Он сам, Василий, в подобных случаях всегда поступал так же…

Уже подъезжая к Москве, великий князь из разговора ехавших кругом боярских детей догадался, что старуху мать и княгиню Марью с детьми везут в этом же поезде…