Кристофер Хибберт - Королева Виктория

Однако в конце концов королева смирилась с таким положением дел и старалась находить радость в общении с многочисленными внуками и правнуками. Так, например, получив в ноябре 1896 г. в Балморале телеграмму, извещавшую о том, что ее внучка принцесса Маргарита Гессенская, восьмой ребенок кайзера Фридриха, родила двойню, королева «много смеялась и не без удовольствия просматривала длинный список своих правнуков, который увеличивался с такой поразительной быстротой».

Находясь в дурном расположении духа, королева часто выражала недовольство поведением детей и мгновенно забывала о том, что еще несколько минут назад называла их «малыми, добрыми и потешными существами». Сыновья принца Уэльского, к примеру, были для нее дурно воспитанными, плохо обученными и «дикими, как ястребы». Она сама признавалась, что с трудом переносит их присутствие, однако со временем привыкала так, что души в них не чаяла, и они платили ей тем же. Младший из них, будущий герцог Виндзорский, которого в семье называли Дэвидом, хорошо помнил свою первую встречу с королевой:

«Королева Виктория была окружена таким величием, что даже члены семьи поклонялись ей, как божеству. Однако для нас, детей, она была всего лишь «бабулей»... Она всегда носила белую шляпу, черное шелковое платье и блестящие черные туфли на эластичной подошве. Но что нравилось мне больше всего, так это ее привычка завтракать в небольших хижинах, которые были установлены на вращающихся помостах и могли поворачиваться в любую сторону, чтобы укрыться от ветра. Если погода была нормальная, перед парадным входом всегда стояла готовая к поездке карета, на которой королева отправлялась в одно из таких укрытий, где уже ждали индийские слуги с ее любимым креслом на колесах. Они же подавали ей завтрак, который в большинстве случаев состоял из горячей овсяной каши. После завтрака она звала своего личного секретаря и приступала к повседневным рутинным делам.

Мне казалось, что моя прабабушка всегда была окружена своим огромным семейством, которое состояло из девяти детей, сорока внуков, большого количества правнуков и бесчисленного множества племянников, племянниц и других родственников...

С того момента, как я начал ходить, самым ярким воспоминанием об этих визитах к бабушке было мое знакомство с дядей Эрни и тетей Луизхен. Они всегда разговаривали со мной по-английски, но с таким гортанным акцентом, что он сразу же выдавал их родной язык».

Этого мальчика Дэвида королева обожала больше, чем остальных своих внуков и правнуков. Он был таким «милым, симпатичным, хорошо воспитанным и очень умным, — отмечала она в дневнике, — и во время обеда всегда пытался поднять меня со стула, говоря при этом: «Вставай, бабушка». А когда я сопротивлялась этому, он обращался к индийским слугам и просил их поставить меня на ноги». И тем не менее этот мальчик и его брат Альберт, будущий король Англии Георг VI, очень боялись своей великой и могущественной бабушки, когда она была в плохом настроении. В таких случаях оба сразу же начинали плакать, а она расстраивалась из-за этого и все время пыталась выяснить, что она сделала не так.

По сравнению с тем «повелительным тоном», по словам Генри Понсонби, которым она всегда обращалась к своим детям, ее отношение к внукам и правнукам было гораздо терпимее. Она позволяла им такое, о чем ее дети в свое время даже мечтать не могли. Так, например, однажды один из сыновей старшей дочери выпустил под ее письменный стол небольшого домашнего крокодила. Невозможно представить себе, чтобы нечто подобное могла сделать его мать или кто-нибудь из ее сестер или братьев. Другим внукам позволялось строить вокруг ее ног стену из пустых картонных коробок или кататься вместе с ней в королевской карете. А ее внучка Маргарет, дочь герцога Коннотского, была самой непослушной и озорной, но ей все прощалось, так как она была и самой «забавной» из всех детей. А когда сын принцессы Беатрисы Александр, которого в семье звали просто Дрино, написал бабушке письмо из колледжа имени Веллингтона и попросил ее прислать ему небольшое количество денег на карманные расходы, королева не рассердилась, как это бывало по отношению к своим детям, а просто рассмеялась, хотя, конечно, и отказала ему в просьбе. При этом она дала понять внуку, что он должен научиться жить по средствам и не претендовать на большее. Внучок, правда, оказался весьма предприимчивым мальчиком, ответив королеве, что она может не беспокоиться относительно денег, так как он сумел продать ее письмо с отказом за тридцать шиллингов.