АБ МИШЕ - У чёрного моря

Л. Рожецкин(мальчик в Доманёвском гетто; из книги “Позднее эхо”):

“Я хочу вам напомнить

о крошечном пятнышке

на карте мировых злодеяний -

о детях Доманёвки...

...в гнойниках и коросте,

с выпирающими ключицами

и вздутыми животами,

с огромными глазами на треугольных лицах -

они жадно глотали пищу,

хватая её руками

прямо из мисок,

и тут же отрыгивали её...

Они не могли удержать ложки

в худых как плети руках”.

Л. Дусман (Малахово-Александродар): “Моя тётка договорилась [в Доманёвке] с председателем сельсовета села Малахова, и он нас берёт на работу, т.к. она и мать медработники и всего один ребёнок-подросток. Председатель сельсовета Петро Кудря... забрал 10 евреев: маму, меня, тётю Раю, семью Перчуков 4 человека, женщину с дочкой 11 лет и старика-сапожника... Нас поместили в комнату сельсовета.

...Пришли двое мужчин... Один из них назвался немцем-колонистом Аккерманом, а другой учителем и директором школы Бильоновым. Румынские власти поручили им надзирать за нами. Бильонов назначил Перчука нашим бригадиром.

...У меня обмороженные ноги, руки и уши страшно болели, и не было обуви. Я еле ступал из-за болей в ногах, они стали сине-фиолетового цвета и очень распухли. Мать каждый день растирала их снегом, несмотря на нечеловеческую боль...

В конце февраля 42 г... Бильонов приспособил к работе и меня. Я должен был заниматься ловлей сусликов, носить воду и заливать в норки, чтобы выманить зверька. Я ходил босиком и был очень слаб, а он заставлял набирать полное ведро и бегом нести его к норке по острым промёрзшим кочкам или стерне. Трудно передать эти муки. Тем же промыслом занимались сельские ребята... Бильонов постоянно указывал им на меня: “Вот видите, как жиды работают. Они умеют только обманывать и пить кровь с православных”. Если я разливал по дороге воду, он бил меня и заставлял набирать заново.

Но я хочу рассказать о людях, благодаря которым мы всё-таки выжили. Пётр Молдаваненко, его сестра и родители всячески старались нам помочь, подкармливали... Мою мать, опухшую от голода, они поили молоком, и благодаря этому она смогла выжить... У неё загноилась нога, в ране появились белые черви... И простые люди, фамилии я, к сожалению, не помню, приносили ей марганцовку для промывания, травы, чтобы прикладывать к ране. А еврей Перчук выгонял её в таком виде в поле и смеялся над ней, когда она вынуждена была стоять на одной ноге, поджав другую от боли.

В середине марта к матери подошёл староста села Дивомид Иванович Москальчук и очень вежливо спросил, не согласится ли она, чтобы я пошёл пасти свиней... Я стал пастухом. Меня кормили три раза в день... Я стал поправляться...

Доброй памятью хочу вспомнить и жену Москальчука Параску, и полицая села, и семью Кузьменко, Кудрю и других, помогавших нам в годы войны”.

В Доманёвке и окрестных сёлах, по данным С. Борового, уничтожено 116 тысяч евреев - одесских, а также бессарабских, буковинских, румынских. Одесситов выжило всего 600 - из 120 тысяч, захваченных оккупацией. Полпроцента...

П. Великанова-Никифорова: “ Доктор Гродский очень тяжело переживал действия против евреев. Он стал организовывать множественные передачи в гетто, которые разносили разные русские женщины, то своим друзьям, то детям, которых они растили, то соседям, знакомым...

Врачебный престиж д-ра Гродского непрерывно возрастал, об этом можно было судить по количеству больных, преимущественно офицеров, румын и немцев, в приёмной перед его кабинетом. Все деньги, которые он зарабатывал лечебной практикой, он тратил на передачи. Один раз я стала невольным свидетелем факта полного опустошения его заграничного портмонэ при выдаче денег носителям завтрашних передач.

Я жила в двух кварталах от его квартиры. Когда перед вечером он снимал белый халат, я с удивлением убеждалась в том, что он носит одни и те же брюки, старые туфли, одну из трёх рубашек и постоянно очень тёмный галстук. Кухарка, готовящая в его квартире еду, мне поведала, что доктор и его супруга не только чрезвычайно экономят деньги на еду, но и не покупают никаких вещей.

Во время второго значительно более страшного похода против евреев после создания гетто на Слободке спасительные дела доктора усилились и стали более тайными. Остались три-четыре женщины, ежедневно получающие какую-то сумму денег для передач в гетто”.