АБ МИШЕ - У чёрного моря

В период оккупации Одессы с октября 1941 г. по апрель 1944 г. Е. А. Шевалёв работал главным врачом психиатрической больницы. Умер в 1946 году.

Весной 1997 года я случайно познакомился в Иерусалиме с Риммой Тарнавски, психологом, окончившей когда-то Одесский медицинский институт. Мы упомянули в разговорах преподававшего там доцента Я. Когана. Молодая женщина, Р. Тарнавски не могла слушать его, но знала о знаменитом лекторе. Одесса, Коган, психиатрия, психбольница - к слову я рассказал про молву о спасении евреев в лечебнице, назвал фамилию “Шевалёв”, который, говорят, давно умер и дети его неизвестно где. “Почему же неизвестно? - удивилась Р. Тарнавски. - Я жила в Одессе на одной площадке с Андреем Шевалёвым, младшим сыном профессора. Адрес? Пожалуйста. Французский бульвар, 43... Тётя моя, Людмила Евсеевна, дружит с его женой, вот вам телефон тётин...”. Примерно тогда же в Хайфе обнаружилась бывшая сотрудница больницы, знавшая в Одессе знакомых Андрея Шевалёва - появился ещё один след.

А в Одессе В. Коган ещё с 1996 года взялась активно искать в психбольнице материалы о спасении евреев, вовлекла в поиск Александру Мартыновну Пасечниченко, заведующую отделением больницы и одновременно больничным музеем. Нашлись скудная папка “Одесская психиатрическая больница в годы фашистской оккупации” и отрывочные записи воспоминаний членов семьи профессора Евгения Александровича Шевалёва, его жены Евгении Никодимовны, сыновей Андрея и Владимира. Там упомянуты пережившие в больнице оккупацию здоровые люди еврейской национальности Лиля Шарканская, врач Фиш и некий Орловский. В картотеке обнаружена карточка под названием “Истории болезни и воспоминания” этих людей, но никаких таких материалов не обнаружилось. Затонашлось замечательноевоспоминание жены профессора: “ Однажды один румынский прокурор прислал в больницу 15 совершенно здоровых детей еврейской национальности, передав: “Пусть они у вас пока побудут”. И эти дети провели в больнице весь период оккупации, а после освобождения города их распределили по разным детским домам. Только одну девочку Жанночку нашла случайно уцелевшая мать”. (Замечательно! Может, румынский прокурор - спаситель, Праведник? А может, перепутано и не прокурор, а какой-нибудь другой румынский чин? Может, комиссар сигуранцы? Кодря, работающий тут же в здании больницы? Ведь по словам Подлегаевой он убийств “не одобрял”. Опять место детективу. Но выяснить больше ничего не удалось - ни мне, ни даже моей усердной сестре).

Любительский сыск плодоносил. В мае я направил В. Коган обнаруженные в Израиле сведения.

Письма 1997 года В. Коган- мне: “ Состоялась моя встреча с А. Е. Шевалёвым... Его телефон дала мне Людмила Евсеевна... Передо мной предстал абсолютно сохранный и физически и интеллектуально 78-летний человек (его и стариком-то не назовёшь), полный глубоких эмоций, и вполне определённых взглядов, чётких суждений, категоричных оценок; скромный, но без самоуничижения; достойный, но без переоценки своей персоны. О делах своих и своих родителей (особенно последних) рассказывает с ненавязчивым удовлетворением, но при этом не тычет себе в грудь пальцем.

Он значительную часть своего времени проводит под Одессой, возле Очакова, на острове. Это уголок нетронутой природы: птичий заповедник, табун диких лошадей и т.п. Андрей Евгеньевич - биолог... приглашённый в своё время для организации Батумского дельфинариума... Написал три книги о дельфинах... Выступал с лекциями об экстрасенсорике... Убеждённый атеист, презирающий поповство и в целом религию, именем которой в мире было совершено огромное количество злодеяний и пролито море крови. Все свои суждения он аргументировал отличным знанием истории.

...Он полон интереса к жизни... Часто уезжает на остров, “ходит” там на паруснике, собирает черепки-останки древнего города, собирается разыскать и поднять из моря какой-то старинный каменный крест и т.д. В общем, душа его продолжает трудиться.

То, что он рассказывал об отце, матери и о себе... не вызывало сомнений в достоверности в силу общего впечатления и ненавязчивой открытости этого человека.

...К моменту начала оккупации психбольница осталась без руководства: Айхенвальд Л. И., главврач, эвакуировался, а зав. мед. частью Я. М. Коган был на фронте. По велению долга руководство больницей принял на себя проф. Шевалёв. Сам Е. А. Шевалёв был человеком науки, далёким от административной деятельности. И его сын Андрей, закончивший к этому времени 4 курса мединститута, был ему большим помощником.