Томас Костейн - Высокие башни

Губернатор, скрепя сердце, был вынужден предложить:

— Моя резиденция почти достроена. Я сам живу во временном жилье уже более двадцати лет, и поэтому, конечно, я могу еще подождать. Мой дом в вашем распоряжении, мсье и мадам, вы можете там остановиться.

Банкир торжествующе взглянул на жену. В эту минуту он сильно напоминал обезьяну, которой удалось украсть лакомства из кладовки.

— Мадам, обратите внимание! Я вас всегда стараюсь устроить поудобнее. Я хитрю и неизменно добиваюсь своего! Даже покупаю для вас дом на краю земли!

— Но мне кажется, что необходимо поблагодарить его превосходительство, — сказала Мария, улыбаясь де Бьенвиллю. Жан-Батист никак не отреагировал, потому что его внимание было приковано к молодому человеку, который вышел из двери гостиницы и оглядывался вокруг с весьма пренебрежительным видом. Вновь прибывший был великолепно одет. Подпоясанный алым поясом плащ доходил ему до колен, на голове была шляпа со страусовыми перьями. Длинная сабля цеплялась за ноги, когда он шагал. За ним следовал слуга, неся в одной руке веер хозяина, а в другой — плащ от дождя.

— Если я не ошибаюсь, — заметил губернатор, — это — Август де Марья?

Банкир кивнул.

— Кто же еще может держаться столь гордо? Он прибыл вместе с нами и дал мне понять, что считает банковское дело занятием для людей среднего класса и потому презирает нас. Он также сообщил, что собирается играть здесь важную роль. Мнит себя вторым Ришелье или, по меньшей мере, Мазари-ни Миссисипским…

— Я его нахожу остроумным и забавным, — заявила Мария.

— После того как я отведу вас домой, я должен поговорить с ним, — произнес Жан-Батист.

Губернатор Луизианы жил в маленькой комнатке, расположенной за его кабинетом. А слуге полагалась небольшая ниша, служившая ему одновременно спальней и кухней. Де Бьенвилль ужинал в тот вечер у себя дома, когда к нему пожаловал служащий, который ранее жаловался на плохую солонину.

— Ваше превосходительство, у нас трудности, — сказал он. Жан-Батист пытался отделить жилистое куриное мясо от костей.

— У нас постоянно что-то возникает, — ответил он.

— На сей раз, ваше превосходительство, все действительно очень серьезно. Пассажиры настояли на том, чтобы приплыть сюда на всех имеющихся баржах. За последний час прибыли три баржи, в этом-то и все дело.

— Ничего страшного, если они, конечно, привезли с собой палатки, которые должны были быть на корабле.

— Ваше превосходительство, в этом-то и проблема. Палаток вообще не было. Подрядчик или инспектор, в общем, кто-то из них позабыл насчет палаток. Этой ночью в Новый Орлеан прибыли триста человек, и им негде голову приклонить. Вот настоящая беда!

В этот момент с пляс д'Арме послышались громкие крики. Де Бьенвилль спешно встал из-за стола и подошел к окну, из которого была частично видна площадь. Там собралось много народа.

— Ваше превосходительство, они все ужасно разозлены, — заметил служащий. — Простите за совет, но вам лучше с ними поговорить.

Как только де Бьенвилль вышел на площадь, сражу же почувствовал гнев и возмущение собравшихся. Над площадью низко нависли тучи и быстро темнело. Мрак не мог разогнать свет одного факела, который зажгли прибывшие. Один из них взобрался на комод, на котором днем сидела Мария, и распалял гневными речами собравшихся.

— Тут не выполняют ни единого данного нам обещания, — кричал зачинщик, пока губернатор пытался пробиться сквозь толпу. — Нас погрузили на корабль, пригодный разве что для перевозки скота и к тому же нас было вдвое больше, чем могло вместить это суденышко. Нас кормили отбросами, как грязных животных. Мясо было протухшим, а в сухарях кишели черви. Нам сказали, что Новый Орлеан — чудесный город, и для нас построены хорошие удобные дома. Что же мы тут нашли? Несколько жалких хижин, стоящих на болоте! Вонючую свалку, от которой несет лихорадкой и смертью. Нам негде спать, если только мы не уляжемся в болоте, рядышком с аллигаторами! — он перевел дыхание и потряс кулаком. — У нас есть оружие. Я предлагаю выгнать из хижин людей, которые их сейчас занимают, и поселиться в них самим.

Воинственное предложение поддержали одобрительными криками, и стало ясно, что вновь прибывшие готовы действовать. Де Бьенвилль пробился вперед и встал рядом с комодом.

— Я хочу сказать несколько слов, — громко заявил он.

— Кто ты такой? — грозно поинтересовался оратор.

— Так случилось, что я — губернатор Луизианы, — ответил де Бьенвилль.