Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Все свидетели совершившейся трагедии утверждали в один голос, что у царицы была лишь одна неразлучная подружка, Анна Вырубова. Ни в одной работе, посвященной царице, вы не найдете никакого упоминания об одном человеке, настоящем рыцаре, который был генералом и конфидентом этой молодой государыни, подвергаемой разносной критике!

— Кто же он такой? — воскликнула удивленная Софья Костжановская.

— Об этом человеке почти не говорили, — продолжал Игорь Лавров, — но он пользовался абсолютным доверием нашей государыни. Она делилась с ним своими тревогами, выражала свои опасения по поводу способности своего мужа эффективно играть роль высшего руководителя великой нации. Так вот, императрица поручила моему брату присматривать за этим человеком, ибо она знала, что в высших кругах он вызывал озлобление из-за своей преданности ей.

К тому же этот человек, как военачальник, имел высокую репутацию. Его имя всегда порождало большую путаницу в мемуарах различных свидетелей, рассказывающих в своих книгах о последних годах русской монархии…

Ибо при дворе Николая II существовали два Орлова, причем они не были связаны никакими родственными узами.

Князь Орлов, потомок знаменитого фаворита Екатерины II, был сыном бывшего русского посла в Париже. Хорошо известно, что на протяжении нескольких поколений, члены этой семьи имели честь быть близкими друзьями нескольких царей.

Сейчас я говорю о начальнике военного кабинета императора. Он женился на княгине Ольге Белосельской. Он был, несомненно, верным слугой царской короны. Все его советы диктовались самой великой преданностью царю. Александра Федоровна его, нужно сказать, ненавидела. Рассказывая вам обо всем этом, я испытываю некоторые сомнения, — не отличаются ли мои слова слишком большой расплывчатостью.

Мой дядя замахал на него руками. Лавров, ободрившись, продолжал:

— Я буду говорить о другом Орлове. Только из-за него одного моему брату придется заплатить своей жизнью за оказанную ему честь, — за порученную ему важную миссию.

Этот другой Орлов, гораздо старше первого, командовал полком улан, шефом которого была императрица Александра. Он слыл одним из самых больших соблазнителей в империи, особенно, в пору своей молодости, когда служил в гарнизонах, вначале в Москве, а затем в Киеве. Он был кавказского происхождения, часто приезжал на землю своих предков, где еще жила его мать.

Императрица познакомилась с ним на официальном балу в Зимнем дворце. Он позволил себе пригласить ее на вальс. Она приняла его предложение. Самый искусный фехтовальщик в империи, этот блистательный офицер был ее лучшим представителем. Он был ловок, отчаянно смел, бесстрашен, — кто же лучше его, надежнее его мог бы защитить государей? Эта встреча открыла для Александры Федоровны тропинку взаимной симпатии. Она, привыкшая к плохо скрываемому враждебному к себе отношению со стороны всего своего окружения, напуганная этим светским гримасничанием, уязвленная лицемерным почитанием этого клеветнического двора, она вдруг ощутила внутри себя искренний душевный порыв, подталкивавший ее к этому дворянину, который явно не собирался за ней ухаживать, подчинить ее себе, а выражал лишь свое желание быть ей полезным, служить ей.

Нужно иметь в виду, что в это время, как никогда прежде, царица подвергалась злобным нападкам со стороны клана Марии Федоровны. Рождение цесаревича, ее пятого по счету ребенка, после четырех дочерей, вызывало у нее не только большую радость, но и немалую тревогу.

Низко, почтительно поклонившись перед своей августейшей партнершей по вальсу, генерал Орлов прошептал:

— Сударыня, Ваше величество, позвольте же мне сохранить до последнего мгновения моей жизни столь приятные для меня воспоминания о той высокой чести, которую Вы мне оказали.

Императрица, взволнованная таким кратким, но тем не менее искренним комплиментом своего кавалера, пригласила его к себе на свою ближайшую среду, — этот день она обычно посвящала частным приемам.

Но знаменитый барон Фредерикс всегда был настороже. Навострив уши, он услыхал предложение императрицы и тут же доложил о нем великому князю Михаилу.

Великий князь, обладавший таким же злым языком, как и его матушка, на это ответил:

— Чему же здесь удивляться? У нас в России императрицы всегда имели своих фаворитов.

После таких его слов, клевета побежала по проторенной дорожке. Узнав о том, что теперь повсюду говорили о ней, она возмутилась: