Валентин Ежов - Мой лучший друг генерал Василий, сын Иосифа

— А, собственно, по какому праву, товарищи офицеры?… Здесь клиника, а не полк. Здесь я командую!

Генерал, посмотрев на дежурного врача, громко расссмеялся. Все засмеялись тоже. Астафьев, улыбаясь, подошел к врачу и шепнул ему на ухо несколько слов. Молодой врач изменился в лице.

— Извините, товарищ генерал. Я вас не узнал. Профессор у себя на даче. Это далеко, в пятидесяти; километрах от Москвы.

— Астафьев, давай с этим врачом на аэродром, бери вертолет и быстро с профессором сюда, — приказал Василий.

Вмешался Бобер.

— Василий Иосифович, зачем горячку пороть. Я могу и до утра подождать.

Василий, улыбаясь, назидательно сказал:

— Извини, Сева, ты можешь, а я не могу. — Повернулся к полковнику. — А ты, пока они летают, проследи, чтобы подготовили палату. Самую лучшую… С фикусом.

В палате на койке, под фикусом, скучал Бобер. Вошла Ксюша, очень хорошенькая молоденькая медсестра со шприцем в руках, строго посмотрела на больного.

— Вам укол.

— О, новенькая!.. Раньше я тебя тут не видел. Валяй!

Бобер перевернулся на живот, опустил пижамные штаны, выставив свой голый зад. Ксюша посмотрела и отвернулась.

— Не сюда.

Бобер слегка смутился и перешел на «вы».

— Извините, девушка. Целый месяц туда кололи. — Поднял штаны. Закатал рукав. Сестра уколола его в руку как-то очень неловко. — Ой!.. Что, только из училища?

Сестра смутилась еще больше.

— Да… Вам очень больно? Извините.

Бобер весело ответил;

— Это не боль, бывает побольнее… Вас как зовут?

— Ксения Николаевна.

— Солидно. А меня Сева.

— Я знаю, Всеволод Михайлович. Меня предупредили.

— Предупредили? — удивился Бобер. — Это в каком же смысле?

— А в таком — главврач приказал: сделала укол — сразу уходи… Вас все тут боятся.

Бобер удивился еще больше.

— Даже боятся?! Я что, начальник какой?

— Не начальник, а этот… Забыла, как они вас назвали… Вспомнила! Вы — центрфорвард!

Она быстро пошла к дверям. Бобер, хромая, сделал пару шагов за ней, позвал:

— Подождите, Ксения Николаевна!

Ксюша остановилась у двери.

— Слушаю вас.

Бобер склонился к ней, слегка приобнял за плечи, заговорил нежно:

— Ксения Николаевна… Ксения… Ксюша!.. Ты очень хорошая девушка. Если тебе надо научиться хорошо делать уколы, приходи и тренируйся на мне. Я терпеливый.

Ксюша высвободилась из-под руки, строго посмотрела на него.

— Больной, сейчас же ложитесь! Ходить вам разрешат только с будущей недели.

В просторном коридоре клиники было оживленно. Прогуливались спортивно-актерского вида молодые мужчины и женщины. У стены выполняла упражнение на «растяжку» красивая, лет двадцати шести, актриса Нинель Шумская. В коридор, прихрамывая, вошел Бобер. Остановился около актрисы, с любопытством поглядывал. Она тоже пару раз равнодушно взглянула на него.

Бобер начал «заход».

— Балет?… Гимнастика?… Цирк?…

Та ничего не ответила и высоко подняла красивую прямую ножку, сделав вертикальный «шпагат». Бобер восхитился.

— У вас здорово получается!

Нинель усмехнулась.

— Чтоб так красиво получалось, нужно тренироваться с семи лет.

— Точно! — согласился центрфорвард. И он точно так же поднял над головой ногу.

— Ого! У вас отличные данные, — удивилась Нинель.

— Говорят, — пожал плечами Бобёр.

Актриса заметила, что все смотрят на него. И, чуть смутившись, рассмеялась.

— Боже, как же я сразу не догадалась. Вы же тот самый знаменитый, несравненный Бобров! — Она протянула руку. — Нинель Шумская, актриса театра оперетты.

— Теперь понятно, В оперетте все нужно уметь, кивнул Бобер.

Они двинулись по коридору. Нинель кокетливо жаловалась:

— Ужасная тоска, Я второй месяц здесь.

— Можно что-нибудь придумать.

— Уже пытались. Здесь жуткие строгости.

— Пугаете?… Попробуйте через полчасика спуститься в сад.

— Хорошо. Но я думаю — все равно ничего не выйдет, — пожала плечиками Нинель.

Она пошла к себе в палату, а Бобер, прихрамывая, пошел к столику, где сидела Ксюша.

— Уважаемая Ксения Николаевна, разрешите позвонить?

— Звоните… только недолго.

— Видите ли… у меня личный разговор… — доверительно шепнул Бобер.

Ксюша вспыхнула, встала и ушла. Бобер набрал номер.

— Костя?… Слушай внимательно. Передай Толику — мне нужна машина и две формы… Одна — моя, вторая — поменьше, совсем маленькая… Потом объясню… Чтоб как штык был у больницы со стороны сада!.. Да… Да… Молодец, правильно догадался… Ближе к вечеру.