Виктор Поротников - «Злой город» против Батыя. «Бессмертный гарнизон»

– Матушка, не выходи замуж за Изяслава Владимировича, – воскликнула Звенислава, обняв мать за плечи. – Он же старый совсем, а ты такая красавица! У вас же разница в возрасте двадцать лет. К тому же Васятку нашего Изяслав Владимирович стола княжеского может лишить. Какое же это благо?

– Неужто все наши бояре горой стоят за Изяслава Владимировича? – спросил Василий, посмотрев в глаза матери. – Не может этого быть.

– Конечно, не все, сынок, – ответила Феодосия Игоревна. – Никифор Юшман выступил против этого брачного союза. Увар Иванович с ним тоже заодно. Ефим Срезень хоть и не был на совете, но мнение свое высказал через сына своего. Не люб ему Изяслав Владимирович.

– Самые здравомыслящие из наших бояр не купились на речи и обещания Изяслава Владимировича, – сказала Звенислава, – а такие, как Матвей Цыба, готовы любому князю кланяться, лишь бы головой не рисковать и мошну свою сберечь. Я и Матвея Цыбу прогнала бы к чертям из Козельска! Коль ему по душе Изяслав Владимирович, вот и пусть проваливает со своим семейством к нему в Путивль!

– Напрасно наши бояре сомневаются в том, что в случае опасности я не смогу возглавить козельскую дружину, – нахмурился Василий. – Мой дядька Гудимир исправно военному делу меня обучает. Я и мечом неплохо владею, и на коне крепко сижу, из лука стрелять умею не хуже моих гридней. А то, что голос мой не слышен среди прочих голосов князей-Ольговичей, так это до поры до времени. Пройдут и мои младые годы, а им на смену придет мое возмужание. На сем испокон веку стоит род людской.

– Верно молвишь, братец! – Звенислава взъерошила своей быстрой рукой светлые кудри на голове Василия. – И Ярослав Мудрый некогда отроком был, но, возмужав, стал прославленным князем на Руси. От него ведут свой род Ольговичи и Мономашичи. На него тщатся походить иные из нынешних князей, завидуя его мудрости и славе. Кто знает, какая судьба уготована Богом нашему Василию? – Звенислава подмигнула матери. – Ведь он, как и Ярослав Мудрый, немало книг прочитал, греческий язык выучил, Ветхий и Новый Заветы наизусть вызубрил. Не пристало нашему Василию делить отцовский удел с Изяславом Владимировичем, который до седых волос дожил, но так и не стал честным и справедливым. Матушка, иль тебе неведомо, что люди говорят об Изяславе Владимировиче?

Звенислава вновь прильнула к матери, прижавшись своей румяной щекой к ее щеке.

– Что ж, дети мои, – после краткой паузы сказала Феодосия Игоревна, – ваши слова упали на самое дно души моей. Наперекор вам я пойти не могу. Ваше мнение для меня весомее мнения моих бояр. Отвечу я отказом на сватовство Изяслава Владимировича. У меня у самой сердце не лежит к нему. Нельзя, переступая через себя, под венец идти.

Встав из-за стола, Феодосия Игоревна сначала поцеловала дочь, потом сына. На ее оживившемся повеселевшем лице явственно проступили оттенки радостного облегчения, словно тяжкий груз вдруг разом свалился с ее плеч.

Звенислава, взвизгнув от радости, заключила мать в крепкие объятия. Василий тоже вскочил, едва не опрокинув стул, обнял сразу и мать и сестру.

С малолетства подле княжича Василия находились два воспитателя. Один был молодой священник по имени Созонт. Другой был дружинником, его звали Гудимиром. Созонт обучал Василия грамоте и мирским наукам, а Гудимир наставлял княжича в воинском мастерстве. Когда Василию исполнилось пятнадцать лет, его занятия с Созонтом заметно сократились, поскольку к этому времени начитанный священник успел передать своему воспитаннику почти все свои знания. Для постижения новых иноземных языков и наук надлежало ехать в Киев, но княгиня Феодосия Игоревна запретила сыну даже мечтать об этом. За последние пятнадцать лет Киев не единожды подвергался разграблению русскими же князьями, которые пытались силой вырвать друг у друга этот высокий великокняжеский стол.

По настоянию Феодосии Игоревны дружинник Гудимир теперь чуть ли не ежедневно обучал Василия всему тому, что должен знать и уметь опытный воин.

«Времена ныне лихие, – любила повторять сыну Феодосия Игоревна, – от врагов спасет меч, а не книга. Ум ныне не в чести, зато опытных воителей все князья уважают и опасаются!»

После размолвки с Изяславом Владимировичем, который уехал из Козельска глубоко оскорбленным, не добившись взаимности у Феодосии Игоревны, местная знать раскололась на две враждебные группы. Часть бояр во главе с Матвеем Цыбой настаивала на том, чтобы княгиня Феодосия поскорее исправила свою ошибку, либо повинившись перед Изяславом Владимировичем, либо выразив свою полную покорность Михаилу Всеволодовичу.