Валентин Пикуль - Фаворит

— Но этим проектом, — горячился Букингэм, — Россия окончательно захлопнула для Англии ворота в Персию.

Екатерина вмешалась:

— Если в Лондоне нашу Астрахань называют «воротами», то скоро Россию сочтут за «проходной двор», через который Ост-Индская компания перетаскивает свои грузы. А мы не позволим строить в Казани английские корабли, которые, будучи нагружены русскими товарами, уплывают в Персию, а там начинают плавать уже под флагом восточных сатрапов. На Каспийском море у нас свои, и очень старые, интересы…

После этого разговора Букингэма хватил удар!

В дипломатических кругах блуждали невероятные слухи, якобы Фридрих уже развешивает в Познани прусские гербы, а ювелиры Петербурга готовят венчальные короны — для Станислава и Екатерины. Панин говорил, что до избрания Понятовского желательно пресечь вздорные сплетни. Екатерина устроила для послов иноземных «большой выход». Зимний дворец, правда, еще не был готов для пышных церемоний: здание внутри подверглось перестройке. Во дворце с утра до ночи работали позолотчики, зеркальщики, паркетчики, обойщики, штукатуры, резчики — все ломалось, все созидалось заново. Екатерина ежедневно виделась с архитектором Жаном Деламотом, спрашивала, как идут дела, на что веселый француз отвечал неизменно:

— В основном я выкидываю ваши стенки в окна.

— Браво, маэстро, фора!..

Дипломаты собирались в Аудиенц-камерс, чистый свет струился через высокие окна, отражаясь в лаковых плитах драгоценного паркета. Облачившись, Екатерина вышла из опочивальни в «Светлый кабинетец», отсюда она, как актриса перед выходом на сцену, послушала через кулисы, о чем рассуждает ждущая ее публика…

Турецкий посол внушал послу шведскому:

— России с Пруссией всегда удобно продраться к полякам. Петербург станет ратовать за угнетенных православных, а Берлин истощит себя в хлопотах за лютеран, притесняемых католической шляхтой… Удивляюсь! У вас, в странах христианских, одна кость на всех — Христос, но глодаете вы ее каждый на свои лад.

Неожиданно берлинский посол Виктор Сольмс сказал австрийскому послу Мерси д'Аржанто:

— Вы меня, кажется, толкнули, граф?

Екатерина услышала злорадный смешок цесарца:

— С чего бы безмятежной и богатой Австрии толкать Пруссию, которая шатается от слабого дуновения зефиров?

Екатерина присела, заглянув в щелочку.

— Уж не рассчитывает ли Вена, что если вы собьете меня с ног, то мой великий король вернет вашей императрице Силезию?.. Господа, — взывал Сольмс к коллегам, — прошу всех засвидетельствовать, что посол Марии-Терезии ведет себя крайне непристойно по отношению ко мне, послу короля Пруссии.

— Извините, я ничего не видел, — сказал посол Швеции.

— Я тоже, — отодвинулся французский атташе Беранже.

Броско сверкнул аграф в чалме посла Турции:

— Христианская дипломатия вводит новые приемы зондирования обстановки — толчками и пинками. Я напишу об этом моему султану Мустафе, мудрость которого погружает вселенную в глубочайшую скорбь от собственного невежества: пусть он посмеется! Но где же русская императрица, которая сейчас поддаст нам дыму?

Турецкое выражение «поддать дыму» равнозначно русскому «напустить туману». Екатерина расставила руки, и камергеры вложили в них скипетр и державу. Она подмигнула Панину:

— Пусть открывают двери. Сейчас поддам дыму…

С высоты трона она сделала заявление для Европы:

— По кончине короля польского Августа Третьего возникли при дворах различных лжи нескладные, якобы мы намерены, соглася себя с королем прусским, отнять от Речи Посполитой провинции некоторые и оныя меж собой разделить. Такие лжи нимало не заслуживают нашего просвещенного уважения… Да и нет в том нужды, — договорила Екатерина, — чтоб стараться о расширении границ империи Российской: она ведь и без того пространством своим необозрима!

— Ну, — непонятно к чему буркнул Сольмс.

Императрица удалилась в соседние комнаты, где слуги накрыли кофейный прибор на две персоны — для нее и Панина.

— Никита Иванович, я нигде не сбилась?

— Если б все умели держаться, как ваше величество…

Екатерина закусила горчайший кофе пти-фуром.

— До времени, пока Понятовский короны не восприял, не станем спешить, союз наш с Пруссией скрепляя. Лучше я завтрева «Ироду» треклятому пошлю курьера с арбузами астраханскими…

Раздался грохот: это весельчак Деламот разломал очередную растреллиевскую стенку. Простор нужен, простор!