Ивен МОНТЕГЮ: Человек, которого не было

Когда мы взглянули на ту же самую ситуацию с немецкой точки зрения, перед нами предстала несколько иная картина. Насколько знали немцы, союзники могли использовать армию генерала Эйзенхауэра для нанесения удара на юге Франции, хотя это (считали они), вероятно, вызовет необходимость захвата Сицилии, Сардинии, Корсики и вообще будет рискованной операцией, так как Италия останется в руках противника и послужит базой для нанесения контрудара в тыл союзных войск, которые в этом случае окажутся отрезанными от источников снабжения. В равной мере, считали немцы, армия Эйзенхауэра (или армия, находившаяся в Египте) может быть использована для удара по Италии, но тогда союзникам в качестве первого шага придется захватить Сицилию. И наконец, армию фельдмаршала Вильсона, с точки зрения немцев, можно использовать для вторжения в Грецию и наступления в Европу через Балканы.

У нас не было оснований думать, что немцы знают о нехватке десантных судов, и мы были вправе предположить, что их можно заставить поверить, будто мы начнем одновременно две операции: одну в западной части Средиземного моря, силами армии генерала Эйзенхауэра, и другую – восточной, силами армии фельдмаршала Вильсона.

Когда наша группа рассматривала возможности «операции Минсмит» с точки зрения введения противника в заблуждение, мы рассуждали следующим образом. Поскольку большая часть сил союзников находится в Тунисе, безнадежно пытаться убедить немцев, что мы решимся направить конвои с войсками через узкий пролив мимо их аэродромов в Сицилии в восточную часть Средиземного моря. Поэтому отвлекающий объект должен находиться где-то западнее Италии. Таким объектом в плане операции против Сицилии уже была избрана Сардиния. Было решено убедить немцев, что союзники собираются пройти мимо Сицилии и захватить Сардинию и Корсику, чтобы открыть для вторжения все итальянское побережье и Южную Францию.

Но я считал, что поскольку мы не полагаемся на серию «утечек», которые могут не дойти до немцев, а используем один-единственный документ, то у нашего «лука» может быть и вторая «тетива». Я рассчитывал убедить немцев, что армия Вильсона не примет участия в операции против Сардинии, а высадится в Греции и начнет наступление на Балканах. А если нам удастся убедить их в этом, то мы добьемся большего распыления сил противника, чем если бы строили свой обман только на одном отвлекающем объекте– Сардинии. Поэтому по моему предложению в письме к генералу Александеру должен был содержаться намек на подготовку двух операций: под командованием генерала Эйзенхауэра против Сардинии и, возможно, Корсики и под командованием фельдмаршала Вильсона против Греции. Я предложил также, чтобы из письма явствовало, будто мы намерены убедить немцев, что собираемся начать вторжение в Сицилию! Прелесть этого предложения заключалась в том, что, если мы и не избежим «утечки» сведений о наших действительных планах, немцы отнесутся к этому как к элементам нашей отвлекающей операции, о которой они узнают из письма к Александеру. Проглотив нашу приманку-это единственное письмо,– они не поверят никакой правдивой информации, которая просочится к ним.

В таком виде наше предложение было представлено Комитету начальников штабов, и тут-то начались неприятности!

Немногие получили возможность ознакомиться с нашим предложением, так как мы обошли обычные каналы. И тем не менее, пока план и первоначальный проект документа дошел до начальников штабов и вернулся к нам, он пополнился множеством различных советов и возражений. Каждый, кто думал, что знает, как работает немецкая мысль, выдвигал всевозможные «блестящие» идеи. «Слишком опасно,– говорили они,-делать ставку на такое письмо. Оно должно быть на более низком уровне, в нем просто следует назвать неверную дату. Мы не убедим немцев и только привлечем их внимание к Сицилии. Мы не должны упоминать о Сардинии как о фактическом объекте, так как, если немцы раскроют наш обман, это прямо укажет им на Сицилию».

Пожалуй, самым трудным в нашей операции было убедить свое командование, что такая возможность больше никогда не представится и что, если мы хотим добиться поставленной цели, нужно метить высоко.

Теперь, вспоминая прошлое, я вижу, что легче было, обмануть германское верховное командование, чем убедить английское в успехе «операции Минсмит». К счастью, нашим планом заинтересовался сам Арчибальд Най. Он написал письмо, основываясь на моем проекте, который считал вполне реальным. Прочитав его, я не мог не признать, что, хотя отвлекающий объект указывался очень удачно, письмо в целом получилось неубедительным и слишком прямолинейным. Такое письмо могло быть отправлено только официальной почтой, а не передано офицеру, чтобы он отвез его просто в кармане. Сэр Арчибальд принял мой вызов и написал другое, поистине великолепное письмо. На тот случай если немцы слышали об «операции Хаски» (кодовое название операции по вторжению в Сицилию), он использовал слово «хаски» как кодовое название для операции против Греции, а ложное кодовое название «Бримстен» – для ложной операции против Южной Франции. Вот как выглядел проект его письма: